Колумнист Sputnik Грузия Мариам Сараджишвили рассказывает историю, как исполняется мечта ее героини, но на какие жертвы придется пойти ради этого.
На улице моросил дождь. Серое небо добавляло мрачность мизансцены и гнетущего настроения. Отсутствие транспорта и маски на людях никак не навевали предпраздничного настроения. Середина января года белого металлического быка никак не радовала, хотя у Иры была эпохальная вполне себе позитивная суперновость. Но настолько вокруг нее была сконцентрирована тонна негатива, что в зародившийся позитив верилось с трудом.
Семейное положение – прочерк. Сходила в 20 лет замуж типа как повезет и быстренько назад, в исходную позицию, вовремя поняв, что до загса идти нет смысла. Просто дешевле сядет и меньше нервов сгорит.
Дети – опять прочерк. Не успела завести. Социальный статус – без определенных занятий, по принципу, куда позовут и где удержится. А конкретно так – то газеты продавала, то няней работала. Тоже не для анкетной документалистики. Внешность – тоже самая заурядная, никакой косметики не напасешься.
Личной жилплощади и той нет. Живет Ира в однокомнатной со своими стариками и к себе никого лишний раз пригласить не может. То мама болеет, то папа кряхтит. Какие уж тут рандеву при свечной романтике. Правильно, невозможны по определению. А время бежит и в паспорт не заглядывает.
Короче говоря, увидеть небо в алмазах не светит. Да и простенькое женское счастье под жирным знаком вопроса.
Одно утешение – Каху несколько лет назад встретила. Человек солидный, при постоянной работе, при трехкомнатной квартире и со своим внедорожником. Еще и чувства свои красиво проявляет. Но при всем этом внешнем великолепии имеется внушительная ложка рыбьего жира под кодовым названием - мама Кахи. Как узнала она об Иркином существовании, сразу устроила сыну сцену с закатыванием подведенных глаз:
Мужчина в кепке и синей маске и женщина в перчатках и черной маске на улице у банкомата. В Грузии борются с коронавирусом
- В мой дом никакая бывшая в употреблении не войдет. Вот дверь, а вот тут будет мой будущий труп.
И дальше по тексту матерей–собственниц, как будто им кто–то большой и всесильный одну и ту же методичку выдал для общего пользования. А Каха, как в том анекдоте, слишком почтительный сын.
Вот и выходит очередная гримаса судьбы. Любимый человек – вот он, а просвета никакого. Квартиру снимать - у Кахи финансы в постоянном пении романсов по причине чрезмерно широкой натуры и неравнодушной к бедам друзей, а к Ире перейти жить – себя не уважать. Одним словом, кармический тупик. А Ире, на минутку, за 40. Кахе 47.
Мама Кахи тоже сложа руки не сидит, ведет войну компроматов. Всюду ходит и рассказывает про несуществующие Ирины подвиги по линии интимного фронта.
И вот три недели назад произошло нечто из ряда вон выходящее. Ира обнаружила на тесте две полоски и долго не могла поверить своему начинающему ослабевать орлиному зрению. Пришла в себя от шока и тут же позвонила Кахе. Последние две недели они не виделись – решили быть на самоизоляции. А у него голос безжизненно–потусторонний.
- У меня мама умерла... - и трубку повесил.
Пыталась Ира дозвониться пособолезновать, поддержать. Телефон то занят, то отключен. Не до того бедному Кахе. Самой идти туда Ире как-то не хотелось. Статуса никакого у нее нет, да и к покойной она особой симпатии не испытывала.
Капли дождя падали на дутую куртку. В кармане затренькал мобильник.
Ира вытянула старенький Самсунг и провела пальцем по экрану. Звонил Каха.
- Я в твоем районе. Где ты?
- В Спар иду, который на проспекте.
- Сейчас подъеду, - и отключился.
Минут через десять около Иры затормозил внедорожник. Дверца открылась, и она юркнула в кабину. Каха был в черной рубашке, с отросшей щетиной и весь какой-то подавленный. После вялого приветствия вернулся к своему болевому.
Феномен старшей сестры, или Один "нервомотательный" день на окраине Тбилиси >>>
- Никогда не думал, что мать терять так тяжело… Вроде, надоедала она мне своими приставаниями. А сейчас дома пустота. В себя прийти не могу.
И заплакал.
Ира гладила его по голове, не знала, какие подыскать слова утешения, и вдруг неожиданно для себя выдала:
- Если у нас родится девочка, давай ее назовем Ламарой.
Каха посмотрел на нее непонимающим взглядом. Пришлось Ире сказать про те самые неожиданные две полоски.
- Одна ушла, другая придет. Я уже чувствую, что будет именно девочка.
Каха обнял Иру и объявил:
- Все! Сейчас же в Дом Юстиции – расписываться! Больше тянуть нельзя! Еще смотря когда они cvc-смс-сообщение пришлют, и свидетелей надо подготовить.
Ира слушала и не верила своим ушам. Вот так моментально меняется жизнь, когда уже ничего нового не ждешь. И муж, и ребенок, и новые апартаменты, причем без всяких довесков – типа бурчащей свекрови.
Ира только стала осваиваться на кухне, исследовать ящики и шкафчики – бывшие владения ее покойной свекрови. Раздался звонок в дверь. Мелькнула мысль про соседку. Как раз пора познакомиться с новым окружением в корпусе Кахи. Пошла открывать.
На пороге стояла девушка приятной наружности, в розовой куртке и тонких не по погоде джинсах. Рядом стоял красный чемодан на колесиках.
- Вы к кому?
- К Кахе, - и гостья, отодвинув плечом Иру, прошла прямиком к вышедшему на звонок Кахе. Обняла его и произнесла, томно глядя в глаза. - Папа!
Ира ошарашено наблюдала за развитием сюжета, не понимая, как ей надо реагировать.
Каха смутился и обнял девушку.
- Как же я долго тебя ждал! - потом повернулся к жене. - Вот, познакомься, моя дочь Кети.
- Теперь буду жить с вами! Поссорилась с мамой... - дополнила новость Кети. - А где будет моя комната?
Ира, наконец–то, обрела дар речи.
- Каха, ты никогда не говорил, что у тебя есть дочь.
- Это была больная тема. Ее мать не подпускала меня близко к ребенку. Кети выросла без меня.
Кети тем временем по–хозяйски осматривала всю имеющуюся в ее распоряжении площадь. И в итоге остановила выбор на спальне, где Ира уже успела разложить свои вещи.
- Вот это самое подходящее.
Каха виновато посмотрел на жену.
- Мы с тобой и в другой комнате прекрасно поживем. Девочке нужно личное пространство.
Ира хотела что-то сказать о том, что ей всю жизнь не хватало того самого пространства, но проследив за взглядом Кахи, решила помолчать.
Год быка уже с начала успел показать ей кукиш на планы пожить наконец-то для себя. Спорить с Кахой и с неба свалившейся падчерицей не имело смысла. Для грузина дети - это святое.
