Следы от пуль, куклы и деньги – тайны мусульманского кладбища в Астане

АСТАНА, 28 окт – Sputnik, Айгюзель Кадир. Покосившиеся надгробные плиты под натиском времени медленно уходят глубоко в болотистую почву. На потускневших камнях глаз обывателя едва разберет чагатайские, персидские слова, выгравированные арабской вязью. Подойти ближе немного страшно. Боишься потревожить дух давно и навсегда ушедших из этого мира, но лишь недавно обретших покой. Мусульманское кладбище "Караоткель" стало последним пристанищем шедших на верную гибель воинов великого казахского хана Кенесары, депортированных народов и детей, погибших от голода в страшные годы казахской истории.

Следы от винтовок на скромных надгробиях

Закрытое сакральное место погребения усопших находится между столичными микрорайонами Молодежный и Целинный. Самые древние захоронения датированы началом XVII века. Кладбище существовало в столице с 1609 по 1962 год.

На площади в 16 гектаров сегодня порядка двух с половиной тысяч деревянных, металлических и каменных плит, но старожилы уверены, что земле были преданы по меньшей мере десять тысяч человек.

В советские годы камни с погоста увозили на строительство школ, рассказывает директор филиала неправительственного экологического фонда имени Вернадского Ерлан Макажанов.

Перед тем, как начать знакомить с историческим памятником, Ерлан прочитал строки из священного Корана и предупредил: "Это не мы им помогаем, а они нам. Поэтому первым делом нужно просить разрешения у усопших".

Здесь не увидишь помпезных мазаров – у большинства могил лишь скромные надгробия с надписями, малая часть из которых на кириллице, и сделанные из подручных средств небольшие ограждения.

"Строить мазары нельзя. Иногда потомки просят сделать дубликат камней и поставить памятник. Это единственное, что рассматривает совет аксакалов фонда "РУХ". А также просьбы о благоустройстве", — поделился Ерлан Макажанов.

За порядком на кладбище следит смотритель Еренбек кажы, который приступил к своим обязанностям в сентябре этого года. Здесь он живет в небольшом домике и каждому, кто приходит, рассказывает историю старинных погребений.

"В советское время здесь стояла воинская часть. Они занимались, стреляли по плитам, как по мишеням. Все буквы, надписи попортились от выстрелов пулеметов и винтовок", — говорит Еренбек кажы.

Операция "Чечевица"

Ограждение у мусульманского кладбища в центре города появилось относительно недавно. Строительные работы были завершены в 2012 году при содействии акимата, общественного фонда "Рух", при финансовой поддержке мецената Михаила Гуцериева.

Одного из богатейших бизнесменов России многое связывает с Акмолинской областью. В казахской степи скончался его дед Саад, этнический ингуш, сосланный сюда в сороковые годы. Предок бизнесмена и братья, погибшие детьми, покоятся на древнем кладбище в Астане.

"Как вы знаете, в 1944 году была проведена операция "Чечевица" (депортация чеченцев и ингушей в районы Казахстана и Кыргызстана). Многие умирали здесь от голода, хоронили их в сараях, домах, потому что вообще хоронить запрещали. Как только режим немного ослаб, казахи предложили хоронить и перезахоранивать на этом кладбище. Потом здесь были пожары, как видите, следы", — продолжил рассказ Ерлан Макажанов.

Среди погребенных — казахи, ингуши, чеченцы, татары. Покоятся не только мусульмане, но и христиане, отметил Макажанов.

Воины хана Кенесары

Пройдя по узкой тропинке, мы оказались у памятника воинам казахского хана Кенесары – последнего правителя всех трех казахских жузов. Шесть лет назад отечественным ученым удалось выяснить, о чем гласят восемь строк, написанные арабской вязью, на установленной в 1838 году надгробной плите.

"Здесь было Акмолинское укрепление, построенное по указу царя. Кенесары Касымов собрал 20-тысячное войско и выступил против царской империи. Напав на крепость, в большой битве он потерял 200 сарбазов – рядовых воинов и 50 сардаров – офицеров, среди которых были беки, султаны – родственники хана", — сказал Еренбек кажы.

Ерлан Макажанов добавил, что казахские воины в борьбе с подданными царя знали о грядущей неминуемой гибели. Храбрые батыры, вооружившись мечами, луками и стрелами, шли против освоивших огнестрельное оружие солдат.

Древнюю пирамиду реконструировали в Казахстане

"По историческим данным, здесь похоронен Самеке-хан, первый хан Среднего жуза, сын Тауке хана. Но камень пока так и не нашли. Захоронен купец Косшыгулов, кондитерские изделия фабрики которого поставлялись на царский стол, а также четыре шейха. Я склонен полагать, что казахских, а не арабских. Была здесь захоронена и Галия – любовь прославленного борца Балуана Шолака. Он ей посвятил песню "Галия", — поведал смотритель кладбища.

На "Караоткеле" покоится и государственный деятель, писатель Смагул Садвакасов, который в возрасте 33 лет скончался в московской больнице в 1933 году. Останки представителя казахской интеллигенции были доставлены на родину спустя 77 лет после смерти.

Кто и зачем просит горсть земли с кладбища

Холодный ветер разносит по кладбищу обрывки фраз, донося их до могильных насыпей. Без тени стеснения сюда захаживает усатый четвероногий друг, усаживается прямо на надгробие и пристально следит за незнакомцами. "Говорят ведь, что у кошек девять жизней", — произносит фотокорреспондент.

Пушистики иногда тут лакомятся пробегающими мышами, рассказывает Ерлан Макажанов, обходя погибшего при неизвестных обстоятельствах мелкого хвостатого грызуна.

Кошки могут вальяжничать вдоволь, а вот незваным гостям тут не рады. Иногда через ограждения сюда проникают пьяные люди без определенного места жительства. Порой у могил находят тряпки, обмотанные палочки и бумажки – видимо, для проведения колдовских ритуалов, делится мыслями Ерлан. Некоторые странным образом делают садака — кидают деньги через забор в качестве милостыни.

Уникальные фото со священной земли Яссауи

Со слов смотрителя Еренбека кажы, сейчас бомжей он ловит тут редко, а приходящим за горстью земли с кладбища женщинам строго запрещает появляться у сакрального места.

"Сейчас такого нет, но раньше приходили. Особенно ночью. Наговоры, заговоры делали, наверное, бросали тряпки, куклы возле могил. Я им запрещаю, не пускаю их. Чего только не придумают. Надо Коран читать, я им говорю", — ответил Еренбек кажы.

Легкий страх, сковывавший в самом начале пути, давно отступил. В голове крутились мистические истории, которыми пестрят страницы Всемирной паутины. Ерлан Макажанов, опережая вопрос о загадках кладбища, показал на скошенную траву у памятника погибшим воинам Кенесары хана.

"Вот вам немного мистики. Видите, тут трава примятая. Бомжи в основном ютятся у тех деревьев, а здесь никто не ходит. Никто траву не косил", — сказал он.

Но позже ореол таинственный разбился о слова Еренбека кажы.

"Трава притоптана? Есть же в "Нур Отане" молодежное крыло, они образовали отряд под названием "Сарбазы Кенесары хана", человек 40 приходили, они и скосили лишнюю траву, убирали. Помогают нам", — ответил смотритель.

Еренбек кажы считает, что бояться нужно не мертвых, а живых. Спящие вечным сном в ожидании рая никому не причинят зла, уверен он.

"Ничего сверхъестественного здесь нет. Центр города, кругом дома. Привидения-мривидения, как они грамотно-то называются? А, полтергейсты! Такого нет. Они, наоборот, охраняют нас, защищают. Здесь каждый день читается Коран, это священное место", — подчеркнул он.

Загадки боралдайских сакских курганов — фото

В будущем, с его слов, мусульманское кладбище станет "легкими" города. Сюда планируют привезти 500 саженцев из Усть-Каменогорска, построить мемориальный парк. В перспективе и возведение медресе в части, где отсутствуют захоронения.

"Мне нравится тут находиться. Задумываешься о ценности жизни, целях. Понимаешь, что ничто не вечно. Все мирские блага мы с собой забрать не сможем. Сознание очищается, по-другому начинаешь подходить к своим социальным отношениям", — произнес директор филиала экологического фонда.

Тайна Чертова озера — побывав однажды, вернуться не хочется

Пока мы обходили все кладбище, прошло больше часа. В это время сюда помолиться зашел мужчина. Его притянула энергетика места, вслед нам сказала Сауле Касенова, которая время от времени помогает Еренбеку кажы.

 – Скажите, вы ведь были по ощущениям не в городе, когда проходили по кладбищу?— спросила она вслед.

 – Нет, точно не в городе.