Представьте себе затяжное совещание чиновников, решающих процедурные вопросы, примерно так на исходе третьего часа. Или семинар эффективных менеджеров, когда все важные слова уже сказаны, но список выступающих – еще ого-го! Представьте, что ваши веки тяжелеют, сон, сладкий сон овладевает вами. Но спать нельзя!
Примерно такой градус интереса ожидает вас на фильме "Мария Магдалина", экранизация известной новозаветной истории о святой блуднице Марии из Магдала.
Но давайте по порядку.
Под гнетом
Учебники киномастерства утверждают, что очень многое в кино решает первый кадр. Удачный кадр – все, зритель ваш. Он заинтригован, он попался.
И что же у нас идет первым кадром в "Марии Магдалине"? Пока шли многочисленные заставки студий, я об этом гадал. Безусловно, было бы провалом начинать с пустынного ближневосточного пейзажа и титров «Две тысячи лет назад». Но вот заставки миновали – и перед нами возникла фигурка девушки, которая живописно и так ме-е-едленно плывет в какой-то серой субстанции. Одно время мне даже казалось, что в невесомости. Но нет – вот пузырики у ног. Значит, все-таки в воде. А потом так – бульк! – девушка выныривает. И возникает пустынный пейзаж и титры "Иудея, 33 г. н.э."
Марию Магдалину выдают замуж за старика Эфраима, который девушке ну, никак не люб. Она противится тяжкой судьбе и сбегает из дома с бродячим проповедником. Ну, вы поняли, с кем именно.
Магдалину и всех женщин – очень жалко. Ведь, действительно, по нынешним временам такую степень порабощения даже и представить себе нельзя. И молодец Мария, что взбунтовалась против такого порядка вещей.
А Безруков – лучше!
Марию играет Руни Мара, которую мы помним по экранизации бестселлера Стига Ларссона "Девушка с татуировкой дракона". Там, у режиссера Дэвида Финчера, она была татуированной панкушкой. Но в образе Марии Магдалины Руни Мару не узнать. Где та хипстерша, колючая, как "ирокез"? Мария – совершенно гладкая, образцовая пай-девочка. Бывают роли, которые раскрепощают актера, высвобождают скрытую энергию. Но блестящую Руни Мару ее роль сковывает. И даже порабощает.
Но проблема оказалась в том, что эта роль – слишком велика. И притом разговорная. Через полчаса пребывания в образе блистательный Хоакин Феникс выдыхается и начинает повторяться. И становится ясно, что исчерпал он весь актерский арсенал. А зрителю приходит озарение, что даже Сергей Безруков роль Иешуа поразнообразнее играл.
К тому же, волею голливудских киношников, Иисус в фильме оказался скрещен с Иоанном Крестителем. В общем, за двоих отдувается Хоакин Феникс.
Протокольные рукопожатия
В какой-то момент Иисус встречается с матерью. Я трепетно предвкушал эту встречу. Я хотел увидеть Деву Марию. И вот у врат Иерусалима она и происходит.
Я не могу описать свое разочарование. Вместо светлого лика вдруг явилась тетя в платочке (израильская актриса Ирит Шелег). Я как зритель не нашел в себе сил ее полюбить. И, странное дело, Мария Магдалина – тоже. Сцена встречи двух самых важных в жизни Иисуса женщин прошла сухо, на уровне церемониальных протокольных рукопожатий.
Два апостола из двенадцати – чернокожие. Ни секунды не сомневаюсь в актерском даровании британского актера Чиветеля Эджиофора. Но есть в чернокожем апостоле Петре какая-то фальшь, которая уничтожает доверие к показанному.
Галопом по Европам
С событиями Святого Писания в фильме обращение – самое вольное. Некоторых эпизодов фильма не найти не то, что в канонических Евангелиях, но даже и в апокрифах. Например, нигде нет упоминания о массовом крещении женщин в Кане Галилейской. А в фильме – есть!
Иерусалим выглядит практически точь-в-точь, как запретный город из третьей части "Бегущего по лабиринту". Не исключаю, что новозаветную историю в тех декорациях и снимали. После ремонта, естественно.
Ближе к концу авторы фильма, видимо, поняли, что растянули хронометраж. И события начинают происходить стремительно. Между арестом Иисуса и распятием проходит едва ли минута экранного времени.
И такого в фильме много.
Если сравнивать "Марию Магдалину" с другой экранизацией Евангелия – "Страстями Христовыми" Мела Гибсона, то новодел проигрывает ей по всем статьям. У Гибсона получился фильм страшный, местами невыносимый, но с энергией, которая заставляла зрителей забыть о ходе времени, заставляла испытать потрясение.
В "Марии Магдалине" же интереса – как в брошюрке "Свидетелей Иеговы". И если в начале фильма была драматургия, которая заставляла зрителя держаться в напряжении, то с момента побега Марии из родного дома вся она исчезла.
Можно было бы отнестись к картине снисходительно. Но проблема-то в чем? Молодежь во всем мире книжек уже не читает. И Библию – тоже. А источником информации о тех почитаемых, как минимум, двумя мировыми религиями событиях остается – что? Кино. Поглядит его молодой человек под попкорн с колой, послушает, как Иисус славит политкорректность, да и решит, что так оно все и в Библии описано. И заступиться за Иисуса некому.
