АСТАНА, 14 авг — Sputnik, Сергей Ким. В Астане прошло заседание Евразийского Межправсовета. А значит, вместе собрались премьер-министры стран-участниц ЕАЭС − пожалуй, заседание можно назвать и подведением промежуточных итогов.
По мнению Кусаинова – и то, и другое. О том, почему он так думает, читайте в интервью.
- ЕАЭС функционирует уже три года. Как бы вы охарактеризовали успехи организации и ее развитие: ползание по ухабам либо ровный стремительный разгон?
— Это ухабистый разгон, я бы так сказал. Процесс идет, польза от этого есть в нормальном экономическом понимании. Но на это накладываются ситуативные сложные факторы, в том числе политические, проблемы внутренней экономической политики каждой из стран.
- Попробуем перечислить некоторые проблемы. Навскидку – унификация тарифов, которая должна была ударить по некоторым отраслям промышленности. Что показывает практика, негативные прогнозы оправдываются, на ваш взгляд?
- Если попытаться ситуацию описать коротко – все из-за перетягивания одеяла на себя в отстаивании национальных интересов?
— Да, это нормальный торг. Я уже не раз это утверждал – ЕАЭС — это не организм, а площадка, в которой находятся взаимовыгодные решения. ЕАЭС – это возможность для того, чтобы устроить пространство, и в этом его главное преимущество, это единое пространство. Но в сиюминутных вещах это очень жесткий торг по отстаиванию своих интересов.
- Президент Белоруссии Александр Лукашенко в начале года выразил недовольство, что Беларусь упала в товарообороте за 2015-16 годы на 60%. Более того, он отозвал некоторых специалистов из таможенных органов ЕАЭС. Какова ситуация с Казахстаном в организации и насколько она созвучна с белорусской ситуацией?
— Единственный момент, который я хочу подчеркнуть – ЕАЭС это большой пирог. Но это не значит, что при разделе большого пирога все будут уступать друг другу. Я считаю, что для Казахстана нет негативных аспектов, тем более сейчас, когда мы убрали валютный диспаритет и нормализовали монетарную политику. Весь 2014-2015 годы из-за неправильного паритета курса тенге к рублю мы, действительно, просто проигрывали. Это не вопрос к ЕАЭС. Мы были в болезненной ситуации, могли бы ее законсервировать, но, слава Богу, этого не было, мы оздоровились быстрее. Сейчас ЕАЭС помогает: у нас растет экспорт электроэнергии, растет грузооборот на железной дороге, растут грузоперевозки. Когда цены выровнялись, мы можем пользоваться и преимуществами. И восстановление экономического роста идет благодаря тому, что есть Таможенный союз и есть ЕАЭС. То есть мы привели паритет в нормальный вид, и у нас сразу появились выгоды.
— Нет, я не думаю, что это бьет по имиджу ЕАЭС. В объективной реальности за время существования ЕАЭС произошло много политических, экономических пертурбаций. Очень многое в мире изменилось. Поэтому то, что выходит из графика – это нормально. Когда создавался ЕАЭС, всех этих историй с потрясениями геополитическими не было. Можно считать, что появились форс-мажорные обстоятельства, поэтому планы по ЕАЭС сдвигаются. Но это никак не бьет по имиджу, это просто форс-мажор.
- О каких форс-мажорных ситуациях речь?
— Когда ЕАЭС начал работать, мы обо всем договорились. Бах! Влетели санкции против России. Начались какие-то схемы с белорусскими креветками. Началось ужесточение некоторых таможенных вещей. Сейчас следующая волна санкций. Потом были совершенно непонятные вещи в российско-украинских отношениях. Естественно, мы в ЕАЭС от этого всего зависим. Понятно, что как для России это были форс-мажоры, так и для всего мира. И это не только для ЕАЭС. Я хочу подчеркнуть, эти геополитические форс-мажоры влияют и на Европейский союз, в том числе на их экономику и внешнюю торговлю.
