АСТАНА, 26 апр — Sputnik, Сергей Ким. Перед входом в изолятор временного содержания для собак и кошек в Алматы сегодня целая мини-выставка: в питомник пригласили журналистов после претензий прокуратуры. Возможно, хотели продемонстрировать, что не все так плохо, как заявляет надзорный орган.
О причинах выставочного креатива можно только догадываться. Но факт остается фактом: всего две недели назад природоохранная прокуратура распространила возмутительные результаты проверки: клетки питомника не рассчитаны на крупных собак. Да и тех, что помельче, набивают битком. Самозатягивающиеся петли сделаны из слишком тонкой проволоки (1,5 миллиметра диаметром при положенных "общемировыми нормами" 6 миллиметров). Да и затраты на отлов, содержание и усыпление одной собаки прокуроров насторожили: по их данным, тратится чуть более 500 тенге, при том, что выделяется на эти цели почти 7 тысяч.
Как бы то ни было, чиновники рискнули показать собачий изолятор десяткам журналистов, правда, сгладив обстановку свежевыкрашенными клетками, отмытыми перед приездом полами питомника и готовностью к неудобным вопросам – подготовились, действительно, неплохо. Но об этом чуть позже.
Гелевое покрытие
"Конечно люблю! – не отводя взгляда, удивленно отвечает директор, замерев у столика со шприцами и удавками. – У меня дома две собаки!".
Разговор явно заладился.
"У природоохранной прокуратуры возникли вопросы к толщине петли − должна быть 6 миллиметров, здесь сколько?" – спрашиваю я, показывая на металлическую палку с самозатягивающейся удавкой из тонкого троса.
"Защитники постоянно требовали изоляцию сделать, после этого травм уже меньше стало. Если хотите, продемонстрируем, у нас чучело есть", — начинает презентацию для подоспевших журналистов Салават Абдимажиевич, под изоляцией понимая то же, что и электрики – в новом типе петли трос заключен в пластиковую оболочку, несколько утолщающей удавку.
До демонстрации на чучеле, правда, дело не дошло – находится случайный консультант-ветеринар в деловом костюме. Он готов предоставить для эксперимента руку. Бектемисов ловко накидывает на нее петли – сначала старого образца, затем нового.
"Ну и как? Больно?" – не скрывая иронии, спрашиваю я у смущенного ветеринара.
"Нет, вообще. Здесь гелевое покрытие!" – c готовностью отзывается тот.
"Когда прокуратура вас проверяла, вы применяли старые удавки, получается? Она ошиблась, по вашему мнению?" – задаю логически верный вопрос Бектемисову.
"Не ошиблась, смотрите, на трос, — вновь взмахивает морально устаревшей конструкцией директор. – Нигде законом не прописано — "сантиметр", "шесть сантиметров".
По словам директора, каждая из десяти бригад отлавливает до двенадцати собак в день, четыре ямы скотомогильника уже заполнены до краев.
"По результатам прокурорской проверки, на отлов, содержание, усыпление тратится чуть больше 500 тенге, при том, что выделяется больше 6 тысяч…", – подхожу я к главной теме.
"К этому вопросу я подготовился", — с обезоруживающей откровенностью начинает Бектемисов.
"Трехдневное кормление 147 тенге, расход на обработку помещения 27 тенге, усыпление 57 тенге, "Листенон"; основной расход – 3 057 тенге, зарплата… машины купили, автобус есть – амортизация идет, я куда это дену – 527 тенге. Сумма затрат на прочие расходы – 1 654 тенге. Потом, сами знаете, день за днем все дорожает. Итого получается 6 865 тенге", — рассказывает, оживленно листая бумаги, директор изолятора.
"А то, что прокуроры говорят о нескольких собаках в одной клетке, несоответствии размеров…", – прищуриваюсь я.
"Это вопрос не ко мне. Мы арендуем это помещение. Больше в Алматы нет такого предприятия. Мы хотим-не хотим, нам приходится работать. Вынуждены", — вновь обезоруживает откровенностью директор.
Чья собака?
Сотрудник службы отлова Бахыт Нурбек показывает травму – собака откусила палец. Нурбек ловит бездомных животных уже десять лет. Зарплата — 110 тысяч тенге.
Демонстрация службы продолжается. К открытой перевозной клетке подводят ухоженную легавую — дратхаара. Сотрудник бросает в клетку лакомство, собака радостно забегает внутрь, дверца падает.
− "Это отловленная собака?" – громко интересуюсь я. − Говорят, собака одного из сотрудников. Какая порода, интересно? – некстати проверяю кинологические познания директора изолятора Бектемисова.
− "Не знаю. Какая разница, они для меня бродячие, или нет", — отвечает тот.
Заходим в помещение, уставленное клетками. В ангаре изолятора полы мокрые – видимо, не успели высохнуть перед генеральной уборкой. Некоторые клетки явно перенаселены – по три собаки, обреченно сидящих-лежащих в ожидании, скорее всего, смерти.
Алабаи и овчарки, вышедшие габаритами, занимают практически все пространство металлических коробок. На некоторых прутьях едва заметные красные следы, похожие на кровавые мазки. Впечатление гнетущее.
Обращаюсь к заместителю управления сельского хозяйства и ветеринарии Нурлану Карабатырову – готовы ли городские власти менять ситуацию.
"Вопросы отлова, содержания, умерщвления никакими нормативными актами не регулируются. Только на основании правил. Каждый регион на своем уровне утверждает правила. Мы хотим сотрудничать с обществом защиты животных, других организаций, хотим взять опыт других государств − более гуманный, чтобы другие регионы на нас ориентировались. На комиссии выделили один гектар земли в Алатауском районе для строительства нового изолятора. Мы не говорим, что у нас хорошо, мы показываем, какие проблемы есть, рассказываем, какие перспективы, какие планы, к чему мы стремимся. На ближайшей сессии маслихата будет рассматриваться (финансирование строительства. – прим. ред.)", − рассказывает Карабатыров.
По его словам, в новом изоляторе будут соблюдены все международные нормы.
Почему эти нормы не соблюдены сейчас – вопрос, скорее, риторический, да и не к относительно недавно назначенному Карабатырову.
"Эту встречу вы организовали после публикации выводов прокуроров. Это совпадение?" – задаю последний вопрос директору питомника.
"Негуманное устранили. Мы это делали, но они чуть-чуть опередили. Проверка позавчера закончилась", — отвечает Бектемисов, так и не поведав ничего о воле случая.
Три пары собачьих глаз грустно смотрят на меня из клетушки.
