Политолог: Мирзиёев в некоторых вопросах может быть жестче Каримова

АСТАНА, 24 мар — Sputnik. Принципы внешней политики Узбекистана с приходом на президентский пост Шавката Мирзиёева не изменятся, считает политолог Александр Князев.

Визит Мирзиёева в Астану, казалось бы, продемонстрировал, что новый глава государства взял курс на сближение с соседями. К приезду высокого гостя был запущен поезд "Алматы – Ташкент", связавший страны мостиком дружбы. Но почему больших перемен в региональной политике Узбекистана ждать не стоит, удобен ли Мирзиёев нашим соседям, и насколько хороши казахстанско-узбекистанские отношения, Александр Князев рассказал Sputnik Казахстан.

– Президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев посетил Казахстан. Однако первый свой визит в качестве президента он нанес в Туркменистан. Это важный факт с точки зрения расстановки политических маркеров "дружественности" в регионе?

— Первый визит, действительно, имеет символическое значение. Но я бы отметил, что здесь важнее не то, что первым был Ашхабад, а второй Астана. Важнее то, что и первым, и вторым номером не была Москва, не был Пекин или Брюссель, не говоря уже о Вашингтоне. Такой порядок действий – сейчас в апреле будет визит в Москву, в мае будет визит в Пекин – такой алгоритм, помимо всего прочего, подтверждает, что основные принципы внешней политики Узбекистана с приходом на должность президента Шавката Мирзиёева не изменятся.

Это равноудаленность от крупных мировых центров, это приоритет двусторонних отношений с кем бы то ни было, а не участие в многосторонних интеграционных, союзных форматах. Эти два основных принципа остаются в силе.

Единственная инновация во внешней политике Узбекистана, которую эти визиты Мирзиёева подтверждают, это перенос части приоритетов на региональную политику. Это очень заметно за последние несколько месяцев его нахождения у власти. И, конечно же, Астана здесь имеет гораздо большее значение, чем Ашхабад. Ашхабад – это конкретное направление политики Узбекистана, визит в Астану это не просто дань казахско-узбекским двусторонним отношениям, это еще и обозначение приоритетов в регионе в целом.

Это не мог быть по определению Бишкек, и по определению не мог быть Душанбе. Это могла быть только Астана. Ну, и в практической плоскости есть немало вопросов. Кажется, Назарбаев говорил о том, что между Узбекистаном и Казахстаном не существует нерешенных проблем – на самом деле, проблемы есть, они есть всегда и везде. Но они находятся в режиме принятия рабочих решений, обсуждений. Они все решаемые, антагонизмов не наблюдается. Этот визит несет еще одну очень важную нагрузку – формирование постоянного диалога и взаимодействия между Астаной и Ташкентом с целью влияния на положение региона в целом. Это как раз о словах об ответственности за регион, которую продекларировали и Назарбаев, и Мирзиёев.

– Некоторые эксперты в разное время высказывали мнения о негласной конкуренции Узбекистана при Исламе Каримове и Казахстана за региональное политическое лидерство и некотором "холодке" в двусторонних отношениях. Если догадки о конкуренции верные, будет ли снят этот вопрос, будет ли потепление в этом смысле?

– Да я бы не стал говорить о потеплении, потому что не было и охлаждений. Вот эти выдумки о конкуренции за региональное лидерство – это мифы, ни один из тех, кто об этом говорил, не сможет никогда никакими фактами подтвердить наличие такой конкуренции между Ташкентом и Астаной. Я думаю, такого не было. И Казахстан, и Узбекистан – две страны, которые можно назвать по аналогии с термином "системообразующий", регионообразующие. Все остальное присоединяется к этому тандему. Страны разные, конкурентных каких-то вопросов в экономике, в политической сфере очень мало, потому что экономики взаимодополняющие.

Например, Назарбаев говорил о росте товарооборота: вы купили нашего зерна, мы купили вашей сельхозпродукции.

Есть взаимная зависимость – Казахстан зависит от Узбекистана в транзите товаров в южном направлении, а Узбекистан зависит от Казахстана в транзите на российском или на китайском направлениях. Здесь больше объединяющих интересов, чем каких-то конкурентных вещей.

Мне доводилось наблюдать в реальности встречи президентов Назарбаева и Каримова. Думаю, это все выдумки. Здесь есть один момент – пришел более молодой президент, понятно, что Ислам Абдуганиевич в последние годы болел, и сама сложившаяся практика в Узбекистане исключала какие-то инициативы, помимо тех, что шли от президента. Сейчас пришел относительно молодой, энергичный человек. Активизация лежит в этом пространстве, а не в отказе от какой-то конкуренции, которой не было.

– А что касается отношений узбекского руководства и российского. Мы помним выход Узбекистана из ОДКБ. Понятное дело, у Казахстана и Узбекистана в военном сотрудничестве с Россией диаметрально противоположные взгляды.

— Смотрите, Узбекистан не вышел из ОДКБ.

– Приостановил членство…

– Приостановление членства Узбекистана в ОДКБ — это не проблема Узбекистана. Это проблема ОДКБ. Если бы Узбекистан посчитал, что ОДКБ отвечает их интересам, думаю,  от приостановления членства Ташкент бы воздержался. Эта организация не является организацией в прямом смысле. Это сумма контактов, двусторонних отношений России с каждой страной, оформленная в виде организации. Это проблема не того, что плохие люди сидят и что-то не делают. Узбекистану такая структура не очень нужна. У этой страны есть договор о союзных отношениях с Россией, на основании которого совершенно легитимно при необходимости Узбекистан может обратиться к России с просьбой прислать войска для обеспечения своей безопасности.

– А Россия в таком случае разве не может напомнить о приостановленном членстве в ОДКБ? Потому что если не напомнит, как бы легитимизируется эта точка зрения, что ОДКБ не нужна…

– ОДКБ нужна, потому что для российской стороны, и не только для российской, это такая вывеска, под эгидой которой осуществляется военное сотрудничество. Она удобная. Что касается того, напомнит или нет…, в отличие от ОДКБ, двусторонний договор о союзных отношениях между Россией и Узбекистаном, кажется, в прошлом году ему было 10 лет, он реально работает. Во время прошлогоднего визита Ислама Каримова в Москву были подписаны документы о модернизации вооружения армии Узбекистана российскими предприятиями. Все эти разговоры о переходе на НАТОвские стандарты в армии – это только разговоры. У других стран Узбекистан в оборонной сфере приобретает только сложную электронику, оптику, отдельные средства связи. Остальное соответствует той шинели, из которой мы все вышли. Обмен информацией между спецслужбами Узбекистана и России совершенно бешеный. За последние несколько лет в десятки раз выросло количество обучающихся в России офицеров из Узбекистана. Просто существует узбекская традиция ограничивать информационную сферу, не только в этих вопросах.

– Не могу не затронуть проблему наших соседей, узбекско-кыргызских отношений, они более обостренные и, может быть, показательные. Чего Бишкеку можно ждать от Мирзиёева?

– Начнем с того, что есть факты, которые говорят о том, что при возникновении какой-то острой ситуации в отношениях Шавкат Миромонович может оказаться пожестче Ислама Абдуганиевича. Скажем, во время событий на юге Киргизии в 2010 году значительная часть ташкентской политической элиты была сторонницей и пыталась повлиять на решение президента о введении войск Узбекистана в Киргизию для защиты этнического узбекского населения в Джалал-Абадской области и Оше. Решал Ислам Абдуганиевич, но ходят слухи, что (подчеркиваю − слухи, но хочется верить) Шавкат Миромонович был сторонником более жесткого решения этого вопроса. Когда в сентябре умер Ислам Каримов, на границе двух стран был территориальный конфликтик. И узбекская сторона в одностороннем порядке вывела своих милиционеров со спорного участка и притормозила это все. Но я думаю, это чисто прагматический ход.

Мирзиеёву в тот период после смерти Каримова, в выборный период, да и сейчас пока, не нужны лишние отягочающие конфликты. Потом, любые приграничные конфликты бьют по интересам своего же приграничного населения, а это Ферганская долина − плотно заселенная. Я думаю, что он как хозяйственник, как прагматик отнесся, с холодным расчетом − конфликты можно отложить. Но это не значит, что Узбекистан будет делать какие-то уступки. Думаю, что многое еще впереди.

Сегодня 24 марта, кстати, годовщина первой киргизской революции. Примерно с этого времени в Ташкенте существует устойчивое представление, которое одной фразой описывает отношения с Киргизией: в Бишкеке не с кем разговаривать. Плюс, если говорить о существующем руководстве киргизском, Атамбаев порядка двух лет назад совершил очень некорректный поступок, который в Ташкенте помнят. Он тогда сказал, что года через два Каримов умрет – совпало по времени, но это случайно, думаю, – и у нас будут хорошие отношения. Такое не прощается.

Пока в Киргизии не произойдет смена власти, пока новое руководство Киргизии свою лояльность к Ташкенту не продемонстрирует убедительно, никакого диалога не будет. Это еще счастье, что сейчас снялась с повестки дня проблема строительства Камбаратинской ГЭС. Но намек на то, как будут относиться Астана и Ташкент к этой проблеме, он был внятно в Астане произнесен. Это и Таджикистану, и Киргизии информация для размышления.