"Я шмальну и меня не посадят"
На днях полиция задержала в Челябинске казахстанца, подозреваемого в совершении преступления, потрясшего прошлым летом мирный город Костанай. Фабула этого преступления (чудовищного настолько, что хочется обойтись без эпитетов) не замутнена и не осложнена мотивами, логикой и какими-либо смыслами, что граничит с глубокой умственной отсталостью.
Пуля вошла Вале в глаз. Девочка упала и потеряла сознание. "Герой, которого не посадят" не стал испытывать судьбу и предпочел позорно смыться до появления полиции. А затем и вовсе ударился в бега. Полгода "вольный стрелок" скрывался в соседней России.
А для Вали и ее родных начались полгода хождения по мукам. Врачи сохранили ей глаз, но вот зрение, судя по всему, так уже и не восстановится. С большим теннисом, в котором она подавала надежды, пришлось распрощаться.
"Парю, где хочу!"
Не знаю, как для вас, а для меня многое стало понятным, когда опубликовали информацию, что в своем родном Костанае любитель стрельбы в чужие лица считался известным блогером — в соавторстве с приятелем вел блог на канале ютуб. Я сходила посмотреть. Главный предмет — тяжелое потное самолюбование, инфицированное презрением к обществу, к людям, к правилам и устоям.
Для кого-то из них "паритель" — явная звезда, крутой ковбой, пример для подражания. Посетила страшная догадка: а если бы свой выстрел в лицо случайному человеку этот персонаж выложил на ютуб, то сколько тысяч просмотров он бы собрал?..
Фолловеры требуют крови
То, что в погоне за популярностью в соцсетях люди порой стремительно теряют человеческий облик, замечено не сегодня. "Накрывает" не только простых гопников, стремящихся к популярности любой ценой, но и вполне состоявшихся "трендсеттеров".
Я равнодушно отношусь к творчеству Прилепина, объявленного живым гением современности, да и стихи Полозковой, на мой взгляд, очень на любителя и временами отдают откровенным дурновкусием. Так что в плане литературных предпочтений я могу сохранять объективность. Интересует конфликт в чистом виде, квинтэссенция конфликта, в который оказались втянуты сотни, если не тысячи пользователей.
Наблюдатели (а это, как вы понимаете, люди читающие и думающие — креативный класс, не какая-то там костанайская гопота) разбились на два лагеря: одни восторгаются откровенностью поэтессы, другие заявили, что разочарованы ее безобразной выходкой. Поэтесса энергично отгавкивалась от критиков в совершенно кухаркиных выражениях, чем еще больше разочаровывала последних.
Здесь всегда празднуют чью-то смерть. Упавшие самолеты, застреленные дипломаты, осужденные чиновники, — толпе достаточно любого повода, чтобы начать дикие пляски на гробах. Произошла десакрализация смерти как явления. Она уже давно не вызывает священный холодок под ложечкой, простое и понятное желание промолчать и склонить голову.
И самое страшное, что мы пожинаем плоды этого явления в оффлайне.
"Настанет день, когда и я исчезну…"
И все-таки ненависть — слишком примитивное чувство, чтобы быть интересным. Оно понятно, оно все объясняет, оно легко заражает массы и ведет их в нужном направлении. Ненависть многое может, кроме одного: она не может заштопать душу изнутри. Наложить прохладные исцеляющие ладони. А стихи другой поэтессы — юной Марины Цветаевой — могут. Помните:
— Послушайте!
Еще меня любите
За то, что я умру.
Через несколько лет в похожей ситуации (даже с примерно тем же набором исполнителей травли, сменились лишь "кукловоды") оказалась моя молодая коллега — девушка яркая, заметная и решительная. Знаете, в провинции нельзя слишком выделяться — это элементарный закон выживания.
— Как ты это тогда пережила?— спросила меня коллега, нуждающаяся на тот момент в поддержке и совете.
— Как? Я их простила. Я долго думала и нашла для них одно-единственное оправдание, правда, очень сильное.
— Какое?— недоверчиво спросила коллега. В ее взгляде читалось: "Тоже мне, мать Тереза!"
— Знаешь… Ведь они — тоже умрут.
После этих слов мы сидели и молчали. Не знаю, поняла ли меня моя молодая коллега. То многое, что я хотела сказать.
Хочется верить, что да…
