Насколько реальны эти планы, и сможет ли туркменский газ в обозримой перспективе составить конкуренцию поставкам из других стран СНГ? Здесь необходим небольшой исторический экскурс.
Сколько реально газа в Туркмении?
В 1990 году, накануне распада СССР, было добыто 85 миллиарда кубометров природного газа (но абсолютный рекорд был установлен в 1989 году – 88,8 млрд. кубометров).
Вместе с независимостью Туркмения получила хорошо разработанную ресурсную базу, освоенную во времена СССР, которой должно было хватить на стабильную добычу газа в объемах 85 миллиарда кубометров в течение 30 лет.
Однако добыча в независимом Туркменистане практически сразу начала снижаться.
Чтобы переломить негативную тенденцию Ашхабад сделал ставку на развитие новых месторождений: Гарабиль, Гуррукбиль, месторождения группы Центральные Каракумы, правобережье Амударьи.
Основной упор был сделан на разработку месторождения Южный Иолотань.
И вот это месторождение, точнее, объемы его запасов, стали причиной крупного международного скандала.
Скандал на Иолотане
Туркменские власти при продвижении своих газовых проектов за рубежом любили ссылаться на данные второго этапа формально независимой экспертизы британской компании Gaffney, Cline & Associates. Экспертиза показала, что запасы газа в республике составляют более 71,21 триллиона тонн. Ранее они оценивались в 44,25 триллиона тонн.
Почти половина всех запасов газа сосредоточена на месторождении Южный Иолотань, которое является основной ресурсной базой для заполнения введенного в строй в 2009 г. газопровода Туркменистан-Узбекистан-Казахстан-Китай.
Gaffney, Cline & Associates официально заявила, что Южный Иолотань — второе по размерам газовое месторождение в мире, оценив его запасы на уровне 26,2 триллиона кубометров.
Опираясь на эти данные, туркменские власти поспешили сообщить, что к 2030 г. планируют увеличить ежегодную добычу нефти до 67 миллионов тонн, а газа — до 220 миллиардов кубометров в год, однако в мае 2012 года разразился большой скандал.
В тендере на разработку газового месторождения "Южный Иолотань — Осман" собирались участвовать западные компании. Некоторые из них, неофициально получив часть технической документации, усомнились в оценках компании Gaffney, Cline & Associates и направили запрос властям республики с просьбой подтвердить данные аудита месторождений.
В Ашхабаде этот запрос попросту проигнорировали, и тогда западные компании представили свои оценочные данные о запасах газа – они были существенно ниже заявленных.
Британская компания попыталась сохранить лицо, объяснив ошибки тем, что свои расчеты они делали не на базе анализа результатов самостоятельного бурения скважин, а на основании данных, полученных туркменскими специалистами.
После этого происшествия Ашхабад полностью закрыл всю статистику по нефтегазовому комплексу страны. Независимые же эксперты утверждают, что с 2013 года добыча газа в стране постоянно снижается.
При этом туркменские власти продолжают заявлять, что добыча природного газа в стране растет: по данным Миннефтегаза Туркменистана, страна в 2016 году планирует увеличить добычу газа на 9% по сравнению с 2015 годом, до 83,8 миллиарда кубометров, на экспорт при этом страна хочет направить около 48 миллиардов кубометров газа.
К 2030 году Туркменистан, по официальным данным, рассчитывает увеличить добычу газа в четыре раза, доведя ее до 230 миллиардов.
От "Набукко"до китайского проекта
После распада СССР Ашхабад основную часть своего экспорта природного газа направлял через систему газопроводов "Средняя Азия — Центр" в Россию (большая часть этого газа потом реэкспортировалась для нужд Украины, по различным контрактам).
До мирового экономического кризиса 2008 года Россия была крупнейшим покупателем туркменского природного газа. Затем объемы снизились с 50 миллиардов кубических метров в год до 10 миллиардов, а в 2015 году составили лишь 4 миллиарда кубометров.
Ашхабад практически с самого момента получения независимости стал искать пути, альтернативные российскому маршруту экспорта. Первым в этой череде стал в середине 90-х годов проект газопровода "Набукко".
Предполагалось, что Туркмения вместе с Ираном станет основной ресурсной базой этого проекта.
По определенным причинам (прежде всего, введение международных санкций против Ирана) проект был заморожен, и Ашхабад решил переключиться на китайское направление (то есть и здесь российский газ скоро может начать конкурировать с туркменским — после предполагаемого пуска газопровода "Сила Сибири").
В 2009 году был запущен газопровод "Туркменистан — Китай" (по нему сейчас поставляется также порядка 30 млрд. кубических метров газа, но китайские власти хотят резко увеличить объем импорта туркменского "голубого топлива" за счет строительства новых газопроводов: до 40 миллиардов кубометров в 2016 году и 65 миллиардов — в 2021-ом).
Пекин привязывает к себе Ашхабад долгосрочными кредитами на освоение месторождений: только на разработку ресурсов Южного Иолотаня Госбанк КНР выделил 8,1 миллиарда долларов, что позволяет китайскому бизнесу иметь негласный режим особого благоприятствования.
В результате Туркмения поставляет свой газ в КНР по самой низкой по сравнению другими покупателями цене и хочет компенсировать финансовые потери от поставок газа в Китай за счет других маршрутов, включая и ЕС.
Отказаться от столь низкой цены на поставляемый в Поднебесную газ Туркмения не может — разработка месторождений (точнее, поддержание уровня добычи на старых) и строительство газопроводов велись на китайские кредиты, и сейчас эти месторождения управляются китайскими специалистами.
Вывод один: даже если ЕС и удастся реанимировать проект "Набукко" или построить новые газопроводы в Каспийском бассейне (хотя этому мешает нерешенность статуса Каспия, и тот же Иран будет самым активным образом блокировать подобные проекты), туркменский газ может появиться в ЕС крайне нескоро.
И уж точно он не сможет составить реальную конкуренцию (ни по ценам, ни по объемам) российскому или азербайджанскому газу.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.
