Букет багульника, Или как я летал на БАМ
© Sputnik / Павел Львов
/ Подписаться
Рассказ о журналистской командировке на "стройку века" в 80-х годах
Грузопассажирский рейс
Было это более сорока лет назад, когда я трудился в Павлодарской областной газете. В один из майских дней 1982 года меня вызвал редактор и без обиняков поинтересовался:
- А ты не хочешь слетать на БАМ?
- Почему бы и нет, - в тон ему ответил я.
- Тогда собирайся, завтра идет чартерный рейс в Чару, - сказал редактор.
В то время в Чаре трудились строители "КазахБАМстроя", в которой были и павлодарцы.
На завтра у меня намечались кое-какие планы, но что они по сравнению с такой командировкой?!
И на следующий день я с рюкзаком, в который уместилась моя болоньевая японская куртка (в Чаре еще снег лежит) и кое-какие продукты питания (в этом самолете не кормят) приехал в аэропорт. Наш борт был грузопассажирским, поэтому, кроме строителей, вез всякое оборудование: трубы, запчасти, и еще какие-то шурушки.
Парторг ЦК Компартии Казахстана, секретарь партийной организации специализированного строительно-монтажного поезда "КазахБАМстрой" Анатолий Тимофеевич Наумчик, вылетавший позднее, загрузил в самолет еще коробки с кедами и футбольную форму.
- У нас там, в Чаре, футбольная команда есть. Уже один матч с соседями из "ГрузБАМстроя" сыграли вничью. Теперь с формой и обувью обязательно должны выиграть, - полушутя-полусерьезно объяснил он мне.
В полете пассажиры вытащили закуску и разлили водку - тогда это не возбранялось. Меня пригласили к общему застолью, в которое я влился, отнюдь, не халявно. Как говорил известный сатирик, "У нас с собой было".
Предложили угоститься и стюардессе, но она вежливо отказалась:
"Вы с ума сошли, я же на работе!"
За возникшей после трапезы беседой двухчасовой перелет из Павлодара до Читы прошел незаметно. И даже не очень испортило настроение сообщение стюардессы о том, что аэропорт в Старой Чаре, где мы должны были приземлиться, закрыт.
"Отсюда не пускают, а туда не принимают"…
Оказывается, за день до отправления нашего спецрейса в Старой Чаре повалил густой снег, размочивший грунтовую посадочную полосу. Поэтому мы сели в Чите. Но это были еще только цветочки.
В аэропортовской гостинице для нас не нашлось свободных мест, поселили только экипаж. Горничная, к которой я обратился, ничем помочь тоже не смогла. Поэтому мы со строителями коротали ночь на лавочках в сквере аэропорта. Благо, что было тепло.
Утром к нам, невыспавшимся и злым, подошел командир нашего судна и еще более ухудшил настроение, заявив, что аэродром Старой Чары сегодня будет принимать только грузовые самолеты.
- Однако, есть выбор, - смягчил он обстановку. - Поскольку наш борт - грузопассажирский, то можно заявить его как грузовой. Тогда нам посадку разрешат. При этом, естественно, есть риск. Если мы отказываемся, то придется ждать следующего дня, - выдал он нам полную раскладку.
При этом уточнил, что и завтра аэропорт могут не открыть для пассажирских самолетов.
Поскольку опять ночевать в сквере ни у кого из нас желания не было, мы дружно проголосовали "за".
Довольный командир ушел сообщить эту благую весть экипажу. Через несколько часов наш аэроплан взял курс на Старую Чару.
Участок Байкало-Амурской магистрали в районе Северобайкальска, архивное фото
© Sputnik / Руслан Кривобок
/ Здравствуй, Чара!
Оказалось, что грунтовая взлетно-посадочная полоса, на которую мы приземлились, еще не высохла от прошедшего дождя. Это мы ощутили, когда самолет резко клюнул носом, попав в какую-то наполненную водой яму, а затем прыгнул вверх, словно пытаясь опять взлететь. При этом в иллюминатор, в который я смотрел, плеснула волна грязи, и Чару из самолета я не увидел. Попрыгав еще немного, наш АН-24 замер.
А к нему уже бежали люди, которые давно ждали нас и оборудование, которое мы везли.
Несмотря на конец мая, здесь еще была зима. После 30-градусной павлодарской жары необычно было видеть скованную льдом быструю речку Чару, заснеженные сопки и крутые вершины Кодарского хребта, окружившие долину. Еще час езды на автобусе по отсыпанной на болоте трассе - и вот за соснами замелькали щитосборные дома и вагончики - жильё строителей БАМа, станция Чара.
Новая Чара, как ее называли здесь, был одним из двух с лишним десятков временных поселков, выросших на 330-километровом участке трассы Байкало-Амурской магистрали. Родился он у подножия старых Удоканских гор, недалеко от звонкой речки Нирунгнакан, притока Чары.
Специализированный строительно-монтажный поезд "КазахБАМстрой" разместился в низине, у самых сопок. Десятка четыре вагончиков, рядом - десять щитосборных двухквартирных домов, два общежития на 14 комнат каждая. Украшением городка была сработанная из дерева баня, напоминающая теремок, с жаркой русской парилкой и большой комнатой отдыха. Считалось, что эта баня - лучшая по всей трассе.
Кое-что из истории
Когда в конце декабря 1981 года первый десант павлодарцев, высадившись в Усть-Нюкже (там кончались рельсы), добрался до Чары, на определённом для них месте было только покрытое снегом болото. Давали знать 50-градусные забайкальские морозы. Одеяла ночью примерзали к стенам вагончиков, выходила из строя новая техника, не выдерживающая холода.
Но все трудности переносили стойко. Помогали павлодарцам строители соседних поездов, обосновавшиеся в Новой Чаре раньше, и руководители Каларского района.
В кабинете начальника ССМП "КазахБАМстрой" Михаила Михайловича Кушнира хранился памятный сувенир - кусок медного колчедана Удоканского месторождения. Под ним - надпись: "Пусть эта частица сердца Седого Удокана будет символом вечной дружбы между трудящимися Павлодарской области Казахской ССР и Каларского района Читинской области".
Новой Чаре было суждено большое будущее. Сейчас она стала поселком городского типа, административным центром Каларского муниципального округа. Именно отсюда началось наступление на медный Удокан, строительство мощного горно-обогатительного комбината.
…Попарившись в бане, автор этих строк сразу принялся за свою работу. Разговаривал со строителями, собрав большой материал о их работе и таежной жизни.
Освещая ранее строительство нефтепровода "Васюган-Раскино" на Томском Севере и затем - БАМА, я еще и еще раз убеждался в том, какие прекрасные люди - трассовики. Оторванность от Большой Земли, общие задачи и интересы объединяют их, делают добрее, внимательнее друг к другу и к окружающим.
В выходной мы выбрали время и съездили на таежное озеро на рыбалку, после которой супруга одного из строителей сварила нам вкуснейшую уху.
Байкало-Амурская магистраль (БАМ), укладка железнодорожного полотна
© Sputnik / А. Зыбин
/ "Вот и окончился круг…"
…Но время командировки заканчивалось. В один из солнечных дней я попрощался с гостеприимными тружениками. Водитель УАЗика повез меня в Старую Чару, откуда я должен был вылететь в Читу.
По дороге он нарвал букет из прутьев, на которых только начали появляться нежные розово-фиолетовые цветы.
- Это багульник. Увезешь домой на память о Чаре, - сказал парень.
Надо сказать, это растение я увидел тогда впервые.
Погода была солнечной, аэропорт оказался заполненным людьми.
Я попрощался с водителем, пожелав ему всяческих успехов.
- Может тебя подождать, вдруг чего не срастется? - спросил он.
- Зачем? Народ есть, значит, погода летная, - самонадеянно ответил я, и мы пожали друг другу руки.
Но вскоре я очень сильно пожалел о своей безалаберности.
Новое испытание
В справочной меня огорошили тем, что рейсов на Читу сегодня не предвидится из-за плохих метеоусловий аэропорта назначения. Да и завтра попасть туда весьма проблемно, потому что люди ждут вылета уже вторые сутки, и, скорее всего, может не оказаться мест.
Самое плохое еще было в том, что аэропорт на ночь закрывался, а, значит, нужно искать ночлег в селе. Дремать на улице, как в Чите, было невозможно, поскольку ночью здесь еще стояли морозы. О сотовых телефонах тогда еще и не слышали, поэтому позвонить водителю, чтобы уехать с ним назад, тоже невозможно.
Но я заметил, что иногда мне на помощь приходит Его Величество Случай.
Вот и сейчас над аэропортом послышался звук заходящего на посадку самолета.
- А это что за борт" - поинтересовался я в справочном.
- Это грузовой, сейчас разгрузится и полетит в Читу. Но он пассажиров не берет, - осадила меня диспетчер.
Однако я знал, что сама судьба давала мне шанс, и глупо было бы им не воспользоваться. Поэтому рванул к месту посадки самолета.
Дождавшись, когда выйдет экипаж, я подскочил к командиру корабля, сунул ему под нос свое журналистское удостоверение, поплакался, что командировка давно закончилась, и попросил взять меня с собой в Читу.
Командир на мгновение задумался, потом изрек:
- Возьму, если поможешь разгрузить борт. А то мы тоже опаздываем.
Будто бы у меня был другой выход!
Вместе с экипажем я направился в аэропорт, где командир отметился у диспетчера и сказал:
- Оформите этого человека до Читы.
Последнюю его фразу, кроме диспетчера, услышали стоявшие рядом потенциальные пассажиры. И она их крайне возмутила.
- Это с какого такого перепугу?!- возопили они. - Мы уже вторые сутки ждем рейс, а он откуда взялся?
Но командир корабля был невозмутим.
- Вы пассажирский рейс ждете? Вот и ждите. А у меня грузовой самолет. Я людей не вожу.
- А он? - указывая на меня, опять заволновались страждущие.
- А он - не пассажир, а журналист, - парировал командир.
Почему-то этот довод заставил волновавшихся успокоиться. Мне оформили разрешение, и я, счастливый, отправился выполнять свою часть договора. То бишь, разгружать самолет.
Около часа мы с двумя грузчиками вытаскивали из чрева аэроплана какие-то приборы, станки и поломанные школьные парты, сделанные где-то в Украине. Зачем их везли сюда, где рядом - тайга и мебельные фабрики - не понятно.
Но нам некогда было об этом думать - мы торопились очистить самолет, чтобы он смог как можно быстрее взлететь.
Чита: чи та, чи не та?
…И вот наконец мы в воздухе. Один из пилотов предупредил меня, единственного пассажира, что скоро будет холодно - грузовой борт не отапливается.
- Ничего, - бодро ответил я. - У меня есть теплая куртка.
- Ну, смотри, - сказал пилот, помог мне пристегнуться к металлическому сиденью сбоку и ушел в кабину.
Вскоре в чреве самолета действительно стало холодно, я бы даже сказал - морозно. К тому же, наш корабль стало сильно болтать, видимо, попали в турбулентную зону. А мой рюкзак с курткой лежал на сиденье напротив, и из-за сильной болтанки я не сразу смог до него добраться.
Но наконец мне это удалось и, согревшись в куртке, я предался хорошему настроению.
Однако моей эйфории не суждено было длиться долго.
- Слушай, я должен тебя огорчить, - сказал вышедший опять из кабины пилот. - Чита закрыта, будем садиться в Улан-Удэ.
- Как в Улан-Удэ? - не на шутку разволновался я, зная, что из этого города нет прямого рейса в Павлодар.
- Ну, ты сам понимаешь, это не от нас зависит. Мы тоже туда не стремились.
Он пожал плечами и исчез за дверью кабины.
Остальное время до посадки я был в трансе. Самолет вырулил к зданию аэропорта, и сквозь плотную сетку дождя засветились неоновые буквы… "ЧИТА".
Ничего не понимая, я отстегнулся от сиденья и толкнул дверь в кабину пилотов.
- Разыграли? - поинтересовался у них. - Это же Чита.
- Ничего себе разыграли? А ты на часы смотрел? - откликнулся командир судна. - Мы минут сорок летели в сторону Улан-Удэ, а потом метеоусловия изменились, и нас развернули опять на Читу. Так что, радуйся, что все хорошо закончилось, - резюмировал он.
Не соглашаться с командиром было просто глупо.
Я поблагодарил экипаж за доставку и направился в аэропорт. Уточнив, что самолет из Сочи на Павлодар летит завтра, приобрел на него билет и направился в аэропортовскую гостиницу.
Улыбка Фортуны
На окошке администратора меня встретила до боли знакомая надпись: "Мест нет".
Но тут бедному скитальцу опять улыбнулась Фортуна. На сей раз она была в образе горничной гостиницы, к которой я обращался в прошлый наш прилет, и которая почему-то меня запомнила.
- Ты уже обратно из Чары? - удивилась она. У меня муж туда на вахту летает, так он так быстро не возвращается. И она стала рассказывать о своем благоверном.
- Может, на этот раз найдется одно место? - спросил я, по окончанию ее монолога.
- Может, и найдется, если поделишься, - женщина глазами показала на мой букет.
- Конечно, согласился я и хотел уже отделить ей часть своего "веника" с цветочками.
- Да, ладно, попозже. Приду убирать - возьму. А то мне его сейчас девать некуда, - засмеялась горничная. - Давай документы.
Мне достался одноместный номер.
Приняв душ, я вспомнил, что с утра ничего не ел и пошел в аэропортовский ресторанчик.
Вернувшись, понял, что в номере прошла уборка, поскольку букет багульника был ополовинен. Но за все в жизни надо платить. Хорошо, что еще не высокой ценой.
А на следующий день я сидел в лайнере, несущем меня в родной Павлодар.
- Слушай, ты хоть закрой чем-нибудь багульник. Его же нельзя рвать, он в Красную книгу занесен, оштрафуют, сказал мне сосед.
- Спасибо, не знал об этом, - смутился я и накрыл букет своей курткой.
…Редактор слегка пожурил меня за просроченную, как оказалось, на четыре дня, командировку. Но, услышав рассказ о приключениях, посмеялся и своим приказом продлил ее, чтобы я не пострадал материально.
А дома, стоявшие в воде коричневые прутья с нежными розово-фиолетовыми цветками, еще долго радовали глаз, напоминая о Чарской долине и строителях БАМа…
