https://ru.sputnik.kz/20230729/deti-prirody-ili-istoriya-o-tom-kak-sledovatel-ne-stal-vozbuzhdat-delo-po-ognestrelu-37116294.html
Дети природы, или История о том, как следователь не стал возбуждать дело по огнестрелу
Дети природы, или История о том, как следователь не стал возбуждать дело по огнестрелу
Sputnik Казахстан
Бывает, что иногда все-таки лучше действовать не по закону, а по обстоятельствам 29.07.2023, Sputnik Казахстан
2023-07-29T16:45+0500
2023-07-29T16:45+0500
2023-07-29T16:45+0500
колумнисты
https://sputnik.kz/img/90/75/907596_0:279:3504:2250_1920x0_80_0_0_2f54c62046ff56cc4537a383348be6b8.jpg
Знакомый мой Николай Зенкин в 80-е годы теперь уже прошлого века работал следователем райпрокуратуры одного из сибирских поселков. Здесь по берегам Оби живут аборигены - ханты. О встрече с ними у моего знакомого есть масса историй. Одну из них я предлагаю вашему вниманию. Такой, какой мне ее рассказал Николай."Как-то вечером звонит мне мой районный прокурор.Ехать мне не шибко хотелось - мороз под тридцатник, УАЗик раздолбан донельзя, но деваться некуда.Эти сорок километров пилили по зимнику часа два. Деревенька Солонкино - домов двадцать, все чуть ли не под крышу в снегу, и жили тут только четыре семьи хантов, остальные - русские да немцы. Вроде чего этим хантам делить?Зашел я к потерпевшему, Айи его зовут, а он ничего - здоровенький вроде, ходит по дому, чего-то делает.- В тебя стреляли? - спрашиваю.- Да, насяльник, - отвечает. - Однако Пэлки (правильно Пэрки) стлелял. - Задирает свитер на груди, а там - мать моя! - в правой стороне - сквозная рана, а в ней какая-то грязная тряпка торчит. Видимо, пуля жизненно важные органы не задела, иначе бы мы с потерпевшим не разговаривали.- Ты в больницу не ходил, что ли? - спрашиваю.Отвечает, что не ходил. Жена Евья намочила тряпку настоем самогонки на березовых почках и заткнула ею рану. И сзади, на спине - также. Этот настой ханты от всех болезней используют, даже от описторхоза им лечатся.- За что он в тебя стрелял-то? - интересуюсь.Айи клянется, что не знает. Просто, мол, такой худой человек этот Пэрки. Тут жена его пришла и тоже стала ругать обидчика мужа.Написал я от имени потерпевшего заявление в прокуратуру. Айи внизу странички поставил крестик, потому что грамоте не учился.Ладно, пошел я к стрелявшему. Этот Пэрки - маленький такой, от горшка два вершка, тощенький, хотя бугаев среди хантов найти сложно. Когда узнал, что я из прокуратуры, аж побелел бедный. Думаю, поговорим пока без протокола.Он трясется весь от страха, но спрашивает:- А зена моя насильнисять мозна, да?- Кто твою жену насиловал?- Да, Айи, однако. Сыбко худой селовек.И рассказывает, как было дело. Вернувшись с охоты на соболя, он застал у себя дома спавшего пьяного Айи и рыдающую жену Эви. Она пожаловалась, что сосед пришел пьяный, напал на нее и обесчестил. Пэрки разбудил насильника, между ними завязалась драка, сосед долбанул ему по голове поленом, и тогда он выстрелил в него из карабина.Но, как оказалось, Пэрки обиделся на соседа больше всего не из-за жены. Он рассказал, что три месяца назад случилась противоположная ситуация - нынешний потерпевший стрелял в него во время ссоры. Пэрки задрал рубашку, смотрю: на боку у ханта - красный рубец от касательного пулевого ранения.- Я, однако, тогда в милисию не ходил, - сказал обиженно Пэрки.- Так, что, получается, их обоих нужно задерживать и закрывать. У обоих - жены, дети. И, знаешь, что я сделал? - спросил Николай. - Я их вместе всех собрал и сказал им об этом. Жены - в рев, мужики поникли, как лютики.- Ну, что, - спрашиваю, - будете заявления писать? - Они все - в отказ.– А что, говорю, - с этим заявлением от пострадавшего делать? - и протягиваю заявителю бумажку, мною писанную.Так Айи схватил ее и вместо того, чтобы порвать, в рот засунул. Пожевал и проглотил.Короче, взял я с них обоих письменное обязательство, что они будут жить дружно и больше не нанесут друг другу никаких телесных повреждений.Обязательство это, конечно, никакой юридической силы не имело, но ими было обещано, что если еще что-нибудь подобное случится, то по этой бумажке обоих посажу, а жены одни с детьми останутся.С тех пор я там десять лет еще проработал - никаких с ними проблем не было. Наоборот, как мне рассказал один житель той деревни, такими друзьями стали - и охотятся, и рыбачат вместе. И жены - одна без другой никуда. Одно слово - дети природы".- Закон я, правда, нарушил, надо было дело возбуждать - огнестрел все-таки. Но кому было бы легче, если бы они в зоне парились? - спросил меня мой приятель.- А прокурор что? - поинтересовался я.- Одобрил мое решение. Нафига нам лишнее уголовное дело, - заключил Николай.
Sputnik Казахстан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
2023
Василий Голышкин
https://sputnik.kz/img/904/91/9049131_463:33:1179:749_100x100_80_0_0_2ec08433c3304e612cfeea57683e26e3.jpg
Василий Голышкин
https://sputnik.kz/img/904/91/9049131_463:33:1179:749_100x100_80_0_0_2ec08433c3304e612cfeea57683e26e3.jpg
Новости
ru_KK
Sputnik Казахстан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Sputnik Казахстан
media@sputniknews.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Василий Голышкин
https://sputnik.kz/img/904/91/9049131_463:33:1179:749_100x100_80_0_0_2ec08433c3304e612cfeea57683e26e3.jpg
колумнисты
Дети природы, или История о том, как следователь не стал возбуждать дело по огнестрелу
Бывает, что иногда все-таки лучше действовать не по закону, а по обстоятельствам
Знакомый мой Николай Зенкин в 80-е годы теперь уже прошлого века работал следователем райпрокуратуры одного из сибирских поселков. Здесь по берегам Оби живут аборигены - ханты. О встрече с ними у моего знакомого есть масса историй. Одну из них я предлагаю вашему вниманию. Такой, какой мне ее рассказал Николай.
"Как-то вечером звонит мне мой районный прокурор.
- Слушай, - говорит, - в Солонкино "огнестрел". Хант в ханта стрелял, не поделили чего-то. Меня завтра не будет, так ты возьми Сашу (водителя) и давай туда. Забери стрелка и закрой его в РОВД. Командировочные не забудь, я уже приказ подписал.
Ехать мне не шибко хотелось - мороз под тридцатник, УАЗик раздолбан донельзя, но деваться некуда.
Эти сорок километров пилили по зимнику часа два. Деревенька Солонкино - домов двадцать, все чуть ли не под крышу в снегу, и жили тут только четыре семьи хантов, остальные - русские да немцы. Вроде чего этим хантам делить?
Зашел я к потерпевшему, Айи его зовут, а он ничего - здоровенький вроде, ходит по дому, чего-то делает.
- В тебя стреляли? - спрашиваю.
- Да, насяльник, - отвечает. - Однако Пэлки (правильно Пэрки) стлелял. - Задирает свитер на груди, а там - мать моя! - в правой стороне - сквозная рана, а в ней какая-то грязная тряпка торчит. Видимо, пуля жизненно важные органы не задела, иначе бы мы с потерпевшим не разговаривали.
- Ты в больницу не ходил, что ли? - спрашиваю.
Отвечает, что не ходил. Жена Евья намочила тряпку настоем самогонки на березовых почках и заткнула ею рану. И сзади, на спине - также. Этот настой ханты от всех болезней используют, даже от описторхоза им лечатся.
- За что он в тебя стрелял-то? - интересуюсь.
Айи клянется, что не знает. Просто, мол, такой худой человек этот Пэрки. Тут жена его пришла и тоже стала ругать обидчика мужа.
Написал я от имени потерпевшего заявление в прокуратуру. Айи внизу странички поставил крестик, потому что грамоте не учился.
Ладно, пошел я к стрелявшему. Этот Пэрки - маленький такой, от горшка два вершка, тощенький, хотя бугаев среди хантов найти сложно. Когда узнал, что я из прокуратуры, аж побелел бедный. Думаю, поговорим пока без протокола.
- Как же ты, - спрашиваю, - до жизни такой докатился, что в людей стреляешь? Знаешь, что за это придется тебя посадить за решетку?
Он трясется весь от страха, но спрашивает:
- А зена моя насильнисять мозна, да?
- Кто твою жену насиловал?
- Да, Айи, однако. Сыбко худой селовек.
И рассказывает, как было дело. Вернувшись с охоты на соболя, он застал у себя дома спавшего пьяного Айи и рыдающую жену Эви. Она пожаловалась, что сосед пришел пьяный, напал на нее и обесчестил. Пэрки разбудил насильника, между ними завязалась драка, сосед долбанул ему по голове поленом, и тогда он выстрелил в него из карабина.
Но, как оказалось, Пэрки обиделся на соседа больше всего не из-за жены. Он рассказал, что три месяца назад случилась противоположная ситуация - нынешний потерпевший стрелял в него во время ссоры. Пэрки задрал рубашку, смотрю: на боку у ханта - красный рубец от касательного пулевого ранения.
- Я, однако, тогда в милисию не ходил, - сказал обиженно Пэрки.
- Так, что, получается, их обоих нужно задерживать и закрывать. У обоих - жены, дети. И, знаешь, что я сделал? - спросил Николай. - Я их вместе всех собрал и сказал им об этом. Жены - в рев, мужики поникли, как лютики.
- Ну, что, - спрашиваю, - будете заявления писать? - Они все - в отказ.
– А что, говорю, - с этим заявлением от пострадавшего делать? - и протягиваю заявителю бумажку, мною писанную.
Так Айи схватил ее и вместо того, чтобы порвать, в рот засунул. Пожевал и проглотил.
Короче, взял я с них обоих письменное обязательство, что они будут жить дружно и больше не нанесут друг другу никаких телесных повреждений.
Обязательство это, конечно, никакой юридической силы не имело, но ими было обещано, что если еще что-нибудь подобное случится, то по этой бумажке обоих посажу, а жены одни с детьми останутся.
С тех пор я там десять лет еще проработал - никаких с ними проблем не было. Наоборот, как мне рассказал один житель той деревни, такими друзьями стали - и охотятся, и рыбачат вместе. И жены - одна без другой никуда. Одно слово - дети природы".
- Закон я, правда, нарушил, надо было дело возбуждать - огнестрел все-таки. Но кому было бы легче, если бы они в зоне парились? - спросил меня мой приятель.
- А прокурор что? - поинтересовался я.
- Одобрил мое решение. Нафига нам лишнее уголовное дело, - заключил Николай.
