С Ариной мы ровесницы, нам обоим уже за сорок пять. Советское наше детство прошло на соседних улицах, и отцы наши работали в одной организации: в огромной передвижной механизированной колонне, мой папа прорабом, а папа Арины аккумуляторщиком. Ходили мы с Аришкой на утренники в клуб ПМК, отмечали вместе дни рождения подружек, делились "сокровищами": ракушками, выловленными из глубоких арыков в конце нашей улицы, красивыми камешками, листьями для букетов.
Домочадцев у нас было немного: мама, папа, я и младший брат. А у Арины было целых пять старших сестер. В то время, когда мы были маленькими, они уже выросли, мама родила Арину в сорок пять лет, и сестры Арины, девушки умные и самостоятельные, все уехали в Россию, списавшись с училищами при заводах, чтобы выучиться профессиям и получить работу. Отучились там, не доставив особых хлопот родителям, создали семьи, нарожали по выводку замечательных детей.
А Арина долгое время жила при маме. Мама с младшей дочери пылинки сдувала, домашней работой её не обременяла, деньги тратить не научила, в СПТУ, куда Арина поступила учиться на швею после восьмого класса, розгой не гнала. Арина вышла замуж за соседа Вовку на третьем курсе училища, и бросила ходить на занятия.
- Вовка у меня добытчик, - говорила она. – На все заработает! Так, мне тогда зачем напрягаться?
Действительно, зачем, тем более, что жили молодые с Полиной Юрьевной и Николаем Иванычем, таково было условие тестя, отца Арины, для зятя, влюбившегося в симпатичную соседку без памяти. Хотели родители Аришки оградить её, пока могут, от домашних хлопот, да внуков в своем доме нянчить.
Полина Юрьевна успела вырастить первенцев Арины, мальчишек Глеба и Андрея. Бабушка баловала пацанов домашними сластями, дед добывал на охоте фазанов и уток внукам на бульон, муж Арины экскаваторщик Вова получал хорошую зарплату, да еще и, когда с работой случались перебои, записывался в рыболовецкую бригаду.
Уезжал на неделю-другую на Арал, возвращался оттуда с деньгами, мешком рыбы, привозил Арине и детям курт из верблюжьего молока, который покупал у хозяек в аулах, настоящее домашнее сливочное масло, шубат в пятилитровой канистре. Арина в муже души не чаяла, ведь, муж так ее любил, что терпел и ее неумение тратить деньги, их вечно ей было мало, и длинный язык жены, и ее любовь к пестрым нарядам, и появившееся с возрастом нежелание прихорашиваться и держать себе в форме. Аришка после двух родов расплылась, ходила с вечным жирным хвостиком на голове, в калошах и аляпистом халате могла пойти в центр поселка на рынок – на товар поглазеть.
Полина Юрьевна умерла, когда младшей ее дочери исполнилось тридцать пять. На похороны матери приехали все ее старшие дочки, справили богато украшенный гроб, пышные поминки, "отсыпали" Аришке денег на первое время, и разъехались по домам. Николай Иванович, погоревав о жене, вручил Арине свою банковскую карточку, на которую ежемесячно "падала" ему пенсия, и сказал:
- Вот, дочь, теперь ты хозяйка в доме, мне уже восемьдесят пять, ноги дальше нужника во дворе не носят. Домовничай, а я уж с полным правом на диване перед телевизором полежу.
Дружные, они весь световой день что-то делали, и на пятнадцатилетнем Глебе и семнадцатилетнем Андрей первый год после смерти Полины Юрьевны все хозяйство и держалось. Потом Андрей и Глеб уехали в город, Андрей устроился на работу дворником, получил от управляющей компании убитую, но вполне пригодную для жилья служебную квартирку, братишку Глеба он пристроил учиться в колледж, на автослесаря.
- Ну, и, хорошо, - сказала Арина. – Парни сами себе на жизнь заработают, а мне хлопот меньше, только в доме прибрать, да отца с мужем накормить.
Сажать огород и держать хозяйство она бросила.
Дед Николай бабушку Полину пережил всего два года. Снова приехали на похороны из России Аришины сестры, похоронили, помянули отца честь по чести, купили сестренке продуктов на два месяца вперед, и укатили восвояси.
Арина через несколько месяцев поняла, что осталась у разбитого корыта. Организация, где работал ее муж, распалась, Владимир стал заниматься только рыбной ловлей, а это, когда густо, когда пусто. Сыновья пары в отчий дом носа не казали.
А тут Арине Бог послал ребеночка. В тридцать девять лет родила она дочку Лизу. Соседка Авдеевых Света Клюкина, женщина опытная, одна воспитывающая четверых незаконнорожденных детей, научила Арину быстро оформить все пособия на ребенка, встать на учет в собесе, как семья, не имеющая никакого дохода, куда обращаться за материальной помощью. Арина заставила мужа уйти из рыболовецкой бригады, где он был хотя бы сезонным работником, но оформленным, и рыбачить в одиночку или с друзьями на Сырдарье, недалеко от поселка. Володя получил статус безработного. На социальные выплаты и доходы от рыбалки семья худо-бедно прожила еще два года.
А тут у Арины снова "подарок судьбы" - беременность в возрасте за сорок. Рыхлая и тяжелая на подъем, с большими трудностями родила Арина дочку Катеньку, и прочно осела с малышней дома. Ни хозяйством, ни собой она уже была просто не в состоянии заниматься, тут, здоровья нет, а одна дочь за подол держится, только ходить научилась, вторая в люльке кричит.
- Молока мало, - рассказывала о своих проблемах с Катенькой Арина. – Детское питание для прикорма в поликлинике дают, но его не хватает на месяц, хоть ругайся. Кстати, и ругалась, но, ведь, не дадут же больше положенного, хоть заорись.
- Надо козу купить, - посоветовала я. – Или молоко коровье у кого-то из частников брать.
- Ишь, ты, - свернула на меня глазами Арина. – У меня четверо детей, я многодетная! Пусть мне государство питание хотя бы для младшей дочери даст!
И "выбила", написав несколько слезных заявлений, в представительстве одной гуманитарной организации целый мешок сухих сливок. Катя стала есть кашу, сваренную на этих сливках, поправляться, больше не кричала целыми днями.
- Арина, тебе ж сорок пять! – воскликнула я.
- На себя посмотри, ты ж моя ровесница, а тоже ляльку нянчишь, младшей у тебя год? Два?
Действительно, я в сорок три тоже стала мамой, родив своего второго ребенка.
Пожелала Арине удачи и распрощалась с ней.
Через месяца три звонит мне мама, и просит навестить Арину в областном перинатальном центре.
- Забрали ее на скорой, давление поднялось, - рассказала мама. – У Аринки всю беременность был токсикоз, и сбивала она его темным пивом, соседка какая-то насоветовала. Вот и приключилась беда на девятом месяце, лежит сейчас Арина в реанимации, родила или нет, не знаю, съезди, отвези вещей теплых, у вас с ней один размер, белья, спроси у врачей, нужно ли что-то еще. Вовка поехать в город не может, с двумя дочками возится.
Я собрала сумку, поехала в перинатальный центр. С Ариной оказалось все не так страшно, как моя мама себе представляла. Сделали ей кесарево сечение, родила она опять девочек – двойню. Крошечных, слабеньких, но живых. Я целый месяц ездила в больницу навещать Арину и её детей, Глеб и Андрей покупали матери, болевшей после родов, лучшие продукты. У меня нашелся пакет с распашонками и ползунками, которые первые месяцы носила моя дочка Варя. Подгузников большую упаковку привезли для малышек Арины из гуманитарной миссии.
В общем, все обошлось, выписали Аришу и её девчонок домой, и стал дом у Авдеевых "девчачьим царством". Вовка смеялся:
- Приезжаю с рыбалки, а дома двое в колясках, еще одна с погремушкой бегает, другая кукле стрижку делает. Кино!
Следующий мой приезд в родной поселок был прошлым летом, в августе, когда убрали блок-посты на дорогах, и я смогла, наконец, выбраться к маме. Пандемия коронавируса не пощадила и нашу семью, мы с дочкой переболели, чувствовали себя плохо, но, слава Богу, тесты на Ковид уже были отрицательными. Я решила, что поживу с Варварой, младшей дочкой, месяц у мамы, на свежем воздухе, в частном доме.
Только приехали и распаковали вещи, пришла со своим "девчачьим гарнизоном" Арина. Варвара, обрадовавшись такой большой компании, повела девчонок в сад, там был накрыт стол, стояли вазы с фруктами, корзинка с сухариками. Девочки перекусили и устроили игру в прятки. Двойняшки, Инна и Вика, еще не умели в прятки играть, и им вручили коробку с игрушками, которую мама еще с моих детских лет хранила в сарае.
- Как живешь? - спросила я Арину.
- Ой, да, здорово! – ответила она. – С мужем получили по сорок два пятьсот, еще пятьдесят тысяч дали нам материальной помощи из какого-то фонда, волонтеры уже два раза привезли по два пакета продуктов, в социальном магазине выдали девочкам хорошую одежду. По мне, не карантин, а сказка какая-то!
Тут она увидела за оградой моего соседа, парня-волонтера, который как раз и привозил Авдеевым продукты. Окликнула его, остановила, подбежала к ограде и, уткнув руки в боки, стала кричать:
- Алмас, ты мне скажи, почему у вас в продуктовых наборах одни макароны, масло, сахар и мука? Мои дети еще и мясо есть должны, и колбасу любят, и конфеты! В следующий раз учтите это все!
Алмас опешил.
- Женщина, мы только волонтеры, развозим пакеты по адресам, а собирают их меценаты, предприниматели дают, кто что может.
Арина удивилась:
- Так это еще и не от государства? Тогда тем более передай этим благодетелям все мои слова.
Мне стало неловко, стыдно за ситуацию, я одернула Арину:
- Слушай, ну, правда, что ты волонтеру претензии высказываешь? И почему в продуктовых наборах для малоимущих должны быть колбаса и конфеты?
- Что там в наборах у других людей, я и знать не хочу, а мне пусть привезут и колбасы, и конфет, и окорочков! Я же мать! – отрезала Арина, обиделась и ушла, уведя детей.
А на следующий день с утра я услышала крики и шум в конце улицы, оказалось, Арина пришла ругаться с директором школы, в которую осенью должна пойти её старшая дочь Лиза.
- Вы же руководитель единственной в поселке школы, должны заботиться о том, чтобы все дети учились! – кричала Арина. – Не дадут мне к сентябрю одежду, сумку и канцтовары для Лизы, не будет она учиться!
Пожилая уже директор школы обещала Арине хоть чем-то помочь, и та ретировалась. Я удивилась:
- Ариш, тебе же партийцы привозили недавно что-то для девочки?
- А школа-то ничего не давала!
Я закипела:
- Арина, думать надо было, когда детей рожала, чего ты ходишь и всем тычешь своей бедностью, у тебя ж и так пособие на младших больше, чем у многих людей зарплата!
- А я, может, люблю свою бедность! Живу я интересно! А государство мне по гроб жизни должно, что я ему шесть граждан нарожала. И те, кто побогаче меня должны. Бизнес делают – пусть для народа раскошеливаются! А ты лет через пятнадцать будешь завидовать мне: я пенсию стану получать, палец о палец за всю жизнь не ударив, четырьмя зятьями помыкать и двух невесток гнобить.
Ну, что ответишь человеку, у которого такой поворот в голове?
Мы с Варей уже уезжали домой, когда мама принесла с улицы новости: волонтеры отремонтировали Арине дом, Лизу меценаты не просто собрали в школу по высшему разряду, а еще и подарили ей планшет. Андрей в городе женился на женщине с ребенком, и Арина отправила свою вторую дочь Катеньку к ним.
- Где один растет, там и двое до кучи вырастут, - сказала она.
Муж Арины устроился на строительство какого-то завода, тоже в городе. Живет прямо на стройке в вахтовом городке. Арину кто-то надоумил развестись с ним, якобы матерям-одиночкам в стране больше внимания. И она подала заявление в суд. Что скажет на это Владимир, когда приедет с вахты и его пригласят в зал судебных заседаний на процесс, прогнозировать трудно.
