Колумнист Sputnik Кыргызстан рассказал историю о "нашей Марише" и Нурике, которая свидетельствует о том, что сострадание тогда имеет вес и силу, когда оно деятельное.
"Когда мне друзья твердят, что всем не помочь, я всегда спрашиваю: "А ты пытался хотя бы одному?" — говорит Нурлан.
Молоточек — это из любимого Чехова: "Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что, как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти. Стрясется беда — болезнь, бедность, потери, и его никто не услышит, как теперь он не слышит и не видит других".
Подробности этой истории я узнала не от Нурика, а от его бывшего одноклассника Саши.
Марина Дмитриевна вела в классе, где учились Нурик и Саша, химию. "Историчка", "физичка", "геометричка", "астрономичка", "алгебраичка" — всегда звучало в разговорах учеников на переменах. А к интеллигентной, маленькой, округлой и крепкой, как гриб-боровик, Марине Дмитриевне никак не клеилось это грубое — "химичка".
Мама для подкидыша - новогодняя история
Ученики, даже те, кто не дружил с предметом, называли ее между собой ласково — "наша Мариша". Она никогда не повышала голос. От нее никто не слышал коронных учительских фразочек вроде: "А голову ты дома не забыл?", "Для особо одаренных повторяю…", "Расскажи, что смешного, мы тоже посмеемся" или "Открыли тетради, а не рты!".
Даже традиционная "церемония" вызова к доске, когда учитель смотрел в журнал и зловеще тянул: "К доске пойде-о-о-от…", а в голове каждого второго ученика стучало "хоть бы пронесло!", была у нее совсем иной.
"Ну, кто желает меня сегодня порадовать?" — звучал вопрос. Нурик, как правило, желал — он любил и химию, и Марину Дмитриевну. Когда желающих не находилось, она просто подходила к одному из ребят, клала ему или ей на плечо руку и говорила: "Давай, выручай класс". Если "выручальщик" не справлялся, с тяжелым вздохом ставила двойку, но никогда не сопровождала это уничижительным: "Тебе одна дорога — в школу для умственно-отсталых"…
В первые годы после окончания школы ребята забегали туда от случая к случаю, общались с учителями, а с Мариной Дмитриевной — с особым удовольствием. А потом, как водится, учеба, дела, семья, дети… Многие разъехались. Нурик подался на заработки в Россию, со временем наладил там бизнес средней руки, но вернулся домой, когда у него тяжело заболел отец.
В один из дней, за неделю до Нового года, отправившись на местный базар, он и "наткнулся" на Марину Дмитриевну. Сухонькая худенькая пенсионерка стояла за "ушатанным", как выразился Нурик, раскладным столиком, на котором был разложен нехитрый товар — сухофрукты, вязанные из грубой шерсти носки, книги, пара галош, какие-то немодного фасона блузки, ношеные ботиночки, небольшая стопка белых маек, видимо, из советских еще запасов, и из них же — пара тяжелых хрустальных вазочек. В общем, явно никому не интересный в предпраздничные дни ассортимент.
Женщина родила дочь после 14 направлений на аборт
Нурлана Марина Дмитриевна узнала сразу и почему-то покраснела. Расспросила бывшего ученика о жизни, а потом как-то спешно стала объяснять: "Вот, на базар за сметаной пришла, а тут соседка торгует, попросила за товаром присмотреть, сама домой побежала, лекарства какие-то принять забыла". Нурик сказал, что сейчас мигом сбегает за сметаной. Женщина, ощупав карманы старенького "семисезонного" пальто, всплеснула руками: "Ой, а кошелек-то я, дырявая голова, забыла!". Нурик, понятное дело, купил ей баночку сметаны, почти насильно вручил и попрощался.
А еще через пару дней увидел ее на том же месте с тем же столиком. "Опять соседка попросила присмотреть за товаром, хоть на базар не ходи, в туалет отлучилась, вот-вот вернется", — густо покраснев, оправдывалась женщина.
И тут до Нурика дошло — нет никакой соседки. Интеллигентнейшая Марина Дмитриевна стыдилась признаться в том, что вынуждена торговать всяким "неликвидом", чтобы выжить. И сметану, вероятнее всего, она вообще не покупает.
"Сколько вот эти носки стоят? Давайте, отцу в больницу надо. И маек штук пять ему же. И вазочки тоже заберу, мама любит советский хрусталь, как раз на Новый год под салаты — самое то", — на ходу выдумывал Нурик (его мама умерла несколько лет назад).
Общая сумма получилась смешной — коммерсант из Марины Дмитриевны был никудышный. Дрожащими руками упаковывая купленный Нуриком товар, она сказала, что "обязательно передаст деньги соседке".
На следующий день Нурик узнал от Саши, что бывшая учительница давно в разводе, сын уехал в Россию, присылал ей деньги, собирался забрать к себе, но погиб в аварии. А больше никого у нее нет.
"Я знал, что она торгует на базаре, но как-то не задумывался о том, что тяжко ей приходится. У меня самого с деньгами тогда не ахти было, хотя и не бедствовал. Да и видел, что она жутко стесняется. Летом панаму да очки черные наденет, зимой платок до носа натянет, думает, что так ее не узнать, поэтому и не подходил к ней никогда, чтобы не смущать... 30 декабря вечером мы с Нуриком набрали три больших пакета продуктов, даже бутылку шампанского купили, принесли к ее дому и под ворота просунули", — рассказывает Саша.
С тех пор Нурик установил традицию. Приходил на базар пару раз в неделю, что-то покупал у бывшей учительницы и уходил. Набирал продуктов, шел к дому обо всем давно догадавшейся Марины Дмитриевны и просовывал пакет под ворота. Через три месяца он уехал в Россию.
"Перед отъездом зашел ко мне и сказал: "Береги мою маму — нашу Маришу". Он присылал мне деньги, сколько мог, а я их заворачивал в тряпицу, в пакет, как получится, и также под ворота подсовывал, — рассказывает Саша. — Частенько то носки у нее куплю, то книжицу какую, то кусок испеченного женой пирога принесу — мне она уже ни про какую соседку не сочиняла историй. Только плакала, обнимала и каждый раз передавала привет Нурику.
А через полгода "наша Мариша" пропала с базара. Прихожу, нет ее. Думал, заболела, решил забежать к ней домой через пару-тройку дней. А когда пришел, соседи сказали, что умерла и похоронили уже".
После этой истории Саша взял "шефство" над одиноким стариком, живущим через два дома от него. Потому что "человек с молоточком" — Нурик — сумел до него достучаться.
