НУР-СУЛТАН, 1 июл — Sputnik. Ровно 25 лет назад, 1 июля 1994 года, в 12:24 с космодрома "Байконур" стартовал космический корабль "Союз ТМ-19." На его борту находились командир Юрий Маленченко и бортинженер Талгат Мусабаев. Для обоих космонавтов этот полет был первым. В историю нашей страны эта дата вписана как полет первого гражданина суверенного Казахстана. Кроме того, Мусабаев стал первым казахом, вышедшим в открытый космос.
Талгат Мусабаев летал в космос трижды. За это время он пробыл в космосе больше года, а точнее 341 сутки 09 часов и 46 минут. Каждый раз после возвращения с орбиты его встречал лично первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев.
"Ни один президент в мире не встречал космонавта на месте посадки – только Нурсултан Назарбаев", - говорит Мусабаев.
Сохранились в истории и слова самого Назарбаева:
"Первый гражданин Республики Казахстан совершил беспримерный полет в космос длительностью 127 суток - первый казах, вышедший в открытый космос. Совершил подвиг, который не совершал ни один наш соотечественник. Поблагодарим Всевышнего, духов наших предков за то, что поддержал нашего несравненного Талгата Мусабаева в этот прекрасный полет, и поздравим его с возвращением на нашу землю ", - сказал первый глава государства 4 ноября 1994 года.
В канун памятной даты теперь уже сенатор Талгат Мусабаев поделился воспоминаниями о своем первом полете и рассказал о том, что его волнует сейчас.
Интервью Мусабаева на казахском языке читайте на Sputnik Казахстан
Великий шаг для Казахстана
- Какими были для вас последние 25 лет?
- За 25 лет очень много сделано. Важность этой даты в том, что, когда только образовалось независимое государство – Республика Казахстан, космический полет его первого представителя стал серьезной вехой развития нашего государства как независимого государства.
Мы с друзьями, со спецпредставителем президента нашей страны на космодроме "Байконур" Ергазы Нургалиевым, Сарой Нургалиевой решили вместе не только в истории Казахстана, а всего человечества впервые взять в космос флаг, герб, землю, Конституцию нашей независимой страны, а также Коран. Это было 1 июля 1994 года.
Вот это самое основное, о чем нужно говорить и воспитывать на этом сегодняшнюю молодежь.
Еще отмечу, что ни один президент в мире у спускаемого аппарата не встречал своих космонавтов-астронавтов. Он гордился этим, значит, он считал, что это великий шаг для Казахстана, для независимого государства.
Государство имело возможность запустить своего представителя, своего сына в этом случае, чтобы показать, что Казахстан гордо несет имя нашей страны в ряду всех огромных государств - США, Китая, России. А Мусабаев просто выполнил это задание.
- Чем отличался ваш полет от полета Тохтара Аубакирова?
- Тохтар летал, когда еще был Советский Союз. Он - первый казах, чем тоже надо гордиться. Он - последний советский космонавт, совершенно официальный статус.
Мне выпала честь лететь в качестве не просто космонавта-исследователя, а в качестве профессионального космонавта. Это разные вещи. Два раза летал командиром в международных экипажах.
Что чувствует человек в открытом космосе?
– Во время первого полета вы совершили сразу два выхода в открытый космос – как это было?
– Космическая деятельность космонавтов очень далека от обывателя, к сожалению, никому из вас, скорее всего, не удастся побывать в космосе.
Именно мне пришлось выходить в открытый космос, и я горжусь этим, как представителю нашей народности и нести высоко знамя над землей в течение 126 суток. Это совершенно уникальная работа. Я стал третьим в мире по количеству работы в открытом космосе (11 часов 07 минут в первый полет, 43 часа 46 минут за все три полета – Sputnik), выполнял сложнейшие работы с бортинженерами. Мы восстанавливали работоспособность космической станции "МИР" после страшной аварии.
В открытый космос не всем космонавтам разрешают выходить, а примерно 15% от общего количества. Это решает государственная комиссия той страны, которая запускает.
– Как готовят к работе в открытом космосе?
– Чтобы выйти в открытый космос, нужно иметь определенные данные, которые не у каждого космонавта и астронавта есть. Подготовка очень длительная. Работа требует не только умственного напряжения и знаний, но и больших физических возможностей.
За один выход порядка 3-5 килограммов веса теряется. По восемь часов человек не пьет, не ест, только работает в условиях тяжелого эмоционального стресса. Твоя жизнь отделена от загробного мира только оболочкой скафандра, стеклом гермошлема. Малейшая неполадка в скафандре – и тебя нет.
Стрессоустойчивость, психологическая подготовка должна быть, не говоря о том, что инженерно подготовлен. Для этого проводятся тренировки как в Звездном городке, так и в Хьюстоне, в центре имени Л. Джонсона, и в Европейском космическом агентстве. Везде мне приходилось учиться и показывать результаты.
Конечная стадия подготовки проходит в гидробассейне. Чтобы туда пройти, нужно сдать зачеты, выучить материальную часть. Скафандр – сложнейшее техническое сооружение, наподобие космического корабля, только без двигателя. В нем находятся фактически все системы жизнеобеспечения для человека. Его даже не одевают – он как шкаф, в него входят, потом дверь закрывается. Это последнее достижение науки и техники.
Во время подготовки космонавт работает в качестве аквалангиста, дайвингиста на больших глубинах. Сначала в легком аквалангистском снаряжении, потом в тяжелом. Только после этого допускают к тренировкам в гидробассейне.
Гидробассейн создает псевдоневесомость. Он обеспечивает нулевую плавучесть за счет грузов, цепляемых на скафандр, и человек не тонет и не всплывает. И надо уметь работать на тех конструкциях, которые будут в космосе, а они сооружаются под водой.
Нужно показать, что ты можешь это отремонтировать или сделать какой-то научный эксперимент за бортом космического корабля станции.
Казахстанцы в космосе: интересные факты
Бывает ли страшно космонавту?
– Известно о серьезной внештатной ситуации – во время работы в открытом космосе в первый полет вас едва не унесло в открытый космос. Как это было? Что вы почувствовали? И может ли космонавт бояться?
– Страх – это нормально. Если человек ничего не боится, может пойти на неоправданный риск.
В космонавты отбирают психологически серьезного, стрессоустойчивого человека, который может оценить все риски. Могут возникнуть ситуации, которые не прорабатываются на земле.
По иронии судьбы именно на наши полеты выпадали внештатные ситуации, и нам приходилось находить нестандартные решения. Такие ситуации возникают как внутри космических объектов, так и снаружи. Наиболее опасны последние, где ты один с Вселенной. Такие похожие ситуации были у меня дважды.
Мы сейчас в открытый космос выходим не как Алексей Архипович Леонов - мой непосредственный учитель, он научил меня выходу в открытый космос.
Тогда скафандры были другого типа, они цеплялись большим тросом к станции, чтобы человек не мог физически оторваться и улететь в космическое пространство.
Я работал в скафандрах, которые не имеют таких тросов, мы не связаны ни с кораблем, ни со станцией. У нас есть два фала, которые слева и справа в районе пояса крепятся с карабинами, которые цепляешь за какое-нибудь приспособление на поверхности станции. И, таким образом, два фала, две руки - ноги в космосе не нужны. Все делается на руках. Каждое сжатие кулака, чтобы взяться и перейти – 13-15 килограммов. Есть такое правило – три точки, должны быть два фала закреплены за конструкцию и одна рука, а одна рука свободна. Или две руки и один фал. Это хорошо в теории.
Станция огромная, это как четыре футбольных поля. И там снаружи нужно переходить и работать. В любой момент, если неправильно делаешь, можешь оторваться и улететь. Средств спасения в данном случае нет.
И в одном из выходов нужно было сделать переход с одной модульной конструкции станции на другую. Там промежуток где-то два метра. По земным меркам это ерунда, а в космосе только руки. Нужно было один конец фала оставить на одном модуле, второй зацепить за второй, а в это время перелетаешь, в этом сложность.
Тогда впервые я почувствовал страх невероятный. Я взял фал, полетел пристегивать к другому модулю и в поле зрения увидел, что тот трос не был зацеплен, вместе со скобой улетел, то есть оторвалась конструкция, я ни в каком зацеплении со станцией не нахожусь. И в несколько секунд вся жизнь пролетела. Мне показалось, кто-то меня подтолкнул, и я через несколько секунд зацепился на новую конструкцию.
Космос меняет мировоззрение
– Вы говорили: "Я полетел одним человеком, вернулся другим". Что изменилось для вас?
– Абсолютно правильно. Никакой гордыни не должно быть у человека, об этом написано и в Коране, и в Библии. Когда я впервые увидел всю планету целиком, меня это поразило, какая маленькая наша Земля. Простой человек, как я, за полтора часа ее облетает всю. Столько же лететь на самолете из Нур-Султана в Алматы.
Вернувшись на Землю, я ходил и смотрел под ноги – боялся муравьишку раздавить.
Шахматист Карпов привез коллекцию марок о покорителях космоса
Еще то, что я летал трижды и с промежутками в 3,5 года – в 1994, 1998 и 2001 годах, и имел возможность сравнить, как выглядит Земля и как влияет на нее человек. Например, Аральское море, Балхаш. Идет немыслимое загрязнение.
Я также говорил, что любой начальник, побывав в космосе, стал бы хорошим человеком. И это принесло бы пользу нам и нашей Земле.
– Чем притягивает полет?
– Сам полет притягивает, вид Земли притягивает, огромная научная работа. Мы же летаем не для того, чтобы показать лицо – этим никого не удивишь, работать надо и приносить пользу.
Вы ведь знаете, почти все, чем мы пользуемся сегодня, изначально было сделано для космоса, даже ваши планшеты. Даже трубы для нефтяной промышленности сделаны для космоса, чтобы в невесомости трубы не засорялись. Специальные материалы, технологии, компьютеры, связь, навигационные – все из космоса через 20-30 лет приходит на Землю. Этим мы там уже пользовались.
– Какую поддержку вы оказываете космической отрасли как сенатор?
– Сенатором я не сразу стал, это большое доверие Елбасы, который решил, что я должен на этом уровне уже поработать для республики, но в том же направлении. После окончания активной деятельности космонавтом я уже был пенсионер фактически, в звании генерала, с золотыми звездами двух государств.
Отряда космонавтов больше нет ни в одной республике, в Казахстане тем более. И своего космоса не было. Только космодром - это наша собственность, но мы там никто, наших там нет, никаких космических стартов. Было тяжело говорить об этом Елбасы.
Тогда было принято мудрое решение президентом – создать Национальное космическое агентство, самостоятельный государственный орган, который начал бы создавать национальную космическую отрасль.
Колышек забивали в степи, на месте, где сейчас после огромных проектных, изыскательских работ, создан сборочно-испытательный комплекс космических аппаратов.
У нас не было кадров - даже среднего учебного заведения, которое готовило бы космических специалистов по разным направлениям, а сегодня есть высшее учебное заведение.
По "Болашаку" студентов направляли в разные страны. Собирал я людей советского образца, которые заканчивали авиационные вузы, со всех стран. Когда я пришел, было 16 человек, сейчас работают тысячи.
Мы запустили несколько спутников совместно с россиянами, французами, англичанами.
Он сказал: "Поехали!" - архивные кадры покорения космоса
Космос дает непосредственную прибыль и мультипликативный эффект. Он идет на все отрасли, в том числе на сельское хозяйство. Оттуда сразу видно, засеяны поля или нет. В свое время сопротивлялись, чтобы не было спутников дистанционного зондирования земли.
Сегодня мы действительно космическое государство.
В сенате мы вносим поправки в области аэрокосмической деятельности, авиации и обороны. Я два года назад говорил, что у нас не на должном уровне находится безопасность полетов в гражданской авиации, неудовлетворительное состояние и в военной авиации, сегодня это дает результаты. Занимаюсь подготовкой качественных законов, чтобы другие работали правильно.
– Вы в 2001 году взяли в полет первого космического туриста Денниса Тито. Не мешало ли его присутствие работе на станции?
– Американский турист летал со мной, я был командиром корабля. Этот человек целеустремленный, он всю жизнь хотел летать. Не нужно умалять его заслуг – он был очень подготовленным, несмотря на свой возраст – ему был уже 61 год. Его родители из Италии, были нищими. А он стал миллиардером. Он окончил американский вуз, работал в NASA, технически грамотный, прокладывал трассы полетов на космических аппаратах на другие планеты.
Конечно, турист есть турист, у него и задача другая была - слетать за свои большие деньги, посмотреть на Землю. Он был таким счастливым, был как дитя, когда приземлились. Во-первых, что он живой, а во-вторых, увидел Землю из космоса.
– Каким вы видите будущее космического туризма, есть ли минусы?
– Во всем есть минусы и плюсы. Еще Циолковский сказал: "Земля – колыбель человечества. Человечество не останется вечно на земле, но в погоне за светом и пространством сначала робко проникнет за пределы атмосферы, а затем завоюет себе все околосолнечное пространство".
Это развитие, это диалектика. Если только будут профессионалы летать, то смысла нет в этом. Мы же будем расселяться потом, это для этого делается.
Земля не беспредельная, ресурсы не бесконечные. Все равно человечество может уйти отсюда, для этого нужно развиваться.
Сергей Павлович Королёв, наш великий генеральный конструктор, сказал: "Люди будут летать в космос по профсоюзным путевкам".
Ничего плохого в туризме нет, но сегодня возможностей больших нет, есть индивидуальные полеты.
А то, что придумали сегодня, это совершенно не космический туризм, обманывают людей за деньги - суборбитальный полет, тот же Space X. Участником космического полета является только тот, кто совершит хотя бы один оборот вокруг Земли.
– А если бы была возможность еще раз полететь – полетели бы?
– Конечно, без сомнения. Даже тот, кто один раз на самолете даже полетел самостоятельно – уже мечтает и грезит. Скучаю по космосу.
