КАРАГАНДА, 31 мая — Sputnik, Анастасия Багрова. Тысячи заключенных в Карлаге мечтали о свободе, а некоторые даже пытались сбежать. Обычно их ловили, ведь по всему Советскому Союзу работала отлаженная система. Задержанные признавали свою вину, но некоторые пытались спорить с судьями. Корреспонденту Sputnik Казахстан удалось ознакомиться с документами, которые хранятся в Карагандинском областном государственном архиве.
При первой возможности сбегу снова
Проведя два дня на воле, Федор Продченко из Шахтинского отделения заявил в суде, что побег из лагеря в частности и тяга к свободе в общем – это не преступление, а естественная человеческая потребность. К тому же, сказал заключенный, на зоне плохо кормят и одевают. А Александр Чернышков из Дубовского отделения, сумевший добраться до Рязани, сказал обвинителям, что при первой же возможности сбежит снова.
Невольничий труд, без которого Караганда вряд ли бы когда-нибудь превратилась в крупный промышленный центр, государство использовало без малого три десятилетия. О тяжелой лагерной жизни практически ничего неизвестно. Некоторые истории "всплывают" только благодаря бывшим заключенным. Основной массив документов Карлага до сих пор засекречен. Сравнительно недавно сотрудники музея в Долинке начали оцифровку.
Караганда строилась руками заключенных
Лагерники тяжело работали не только в колхозах, рудниках и шахтах. Старая Караганда почти вся возведена руками заключенных.
Слезы и боль Карлага: в каких условиях жили узники лагерей - фото
Карлаг - один из крупнейших исправительно-трудовых лагерей СССР. Отделения разбросало по всей Карагандинской области, иногда за сотни километров от центра региона. Тысячи заключенных пытались, а некоторые и совершали побеги. Те, чей побег не увенчался успехом, вновь шли под суд. За побег без отягчающих обстоятельств к основному сроку добавляли три года, так что заключенные не теряли надежды.
Внезапные или тщательно спланированные побеги
Чаще всего пытались сбежать летом. Однажды в лагерном пункте строгого режима Спасского отделения произошел массовый побег. Заключенные хорошо подготовились. Когда их повезли в баню в местечко Джумабек, они прихватили с собой самодельные ножи и на обратном пути по команде главаря напали на конвой. Пару минут понадобилось, чтобы обезоружить солдат и офицеров. Начальник конвоя, спрыгнув с кузова, бросился бежать. Но его догнали, связали и бросили обратно. Беглецы сели верхом на сваленных охранников, отобрали у них часы, ремни, хромовые сапоги и деньги. Доехав до Караганды, разошлись в разные стороны. Из 23 беглецов поймали 18.
Успешными были и те, кто не шел напролом. К примеру, Александр Чернышков, работавший на стройке в Чурубай-Нуринске, спланировал и тщательно продумал побег. Он незаметно залез под пустой ящик, дождался, когда остальных выведут, и под покровом ночи незамеченным прополз через запретную зону.
Как жила в ссылке в Чимкенте репрессированная мать Майи Плисецкой
Но иногда осмотрительность оборачивалась против самого же беглеца, как это случилось с Иваном Карпачевым. На деревообрабатывающем комбинате он подготовил себе укрытие под пилорамой (деревообрабатывающий станок). Принес туда 10 литров воды, три килограмма сахара и однажды незаметно замуровался внутри. Дважды Карпачев вылезал наружу в надежде, что охрану с объекта снимут, и снова прятался. Чуть больше двух недель беглец прожил в своем укрытии на сахаре и воде. После чего вышел, и не таясь, направился напрямую в столовую, где его задержал надзиратель.
И все же в большинстве случаев тихим удавалось уехать гораздо дальше. Особенно если везло купить документы. Ворованные корочки продавали на рынках - беглецы вытравливали оригинальные фото и вклеивали свои. Дальше они продолжали путь под чужими фамилиями. Случалось, что по дороге заключенный с новым документом снова попадался. Его судили и отправляли в какой-нибудь другой лагерь. Дела таких беглецов значатся под двойными или даже тройными фамилиями: "Тяпкин, он же Ковалев" или "Вахрушев, он же Игнатов, он же Пискарев", "Савченко, он же Бондарев, он же Пономаренко".
Бесчинства надзирателей
Строгая дисциплина касалась заключенных, но иногда обходила стороной сотрудников лагерей. Практически никогда штаты ВОХРа (военизированная охрана) не были укомплектованы полностью. До 1939 года полагалось содержать по пять вохровцев на каждую сотню заключенных, постепенно эта норма была увеличена почти вдвое. Проверяющие писали в рапортах, что "среди стрелков процветали антиморальные проявления, пьянство, самоубийства". В отдельные годы две трети стрелков получали дисциплинарные взыскания. Такое положение было и до войны, и после.
Уникальная выставка "расстрельных" документов открылась в Костанае
Пример тому - дебош со стрельбой, имевший место вечером 2 июня 1954 года на станции Дарья. Маневренная группа Карлага из трех стрелков, заступив на службу, начала с пьянки. Пассажирский поезд обыскивали уже в нетрезвом виде. Ни одного нарушителя не нашли, зато обложили матом проводницу. Когда за девушку вступился ехавший тем же поездом сотрудник КГБ, охранники набросились на него, пытаясь избить и отобрать деньги. Потасовке помешало отправление поезда.
Алматы Домбровского: как город ссылки стал для писателя вторым домом
Поддатая троица решила продолжить в буфете. Приняв еще по 150 граммов, подрались с машинистом, разбили пару стульев, и вернулись на перрон. Там, наконец, обнаружили сбежавшего заключенного. Тут уж вохровцы разошлись не на шутку и принялись избивать мужчину. Однако несчастному удалось вырваться. Спасаясь, он бросился в кабинет замначальника станции, где в тот момент шла планерка. Туда же ворвались и вохровцы, выхватили наганы, стали стрелять. Потом ринулись в кабинет начальника, по пути угрожая и избивая всех подряд. Один ударил графином уборщицу, другой стал избивать телефонистку, третий напал на вагонного мастера и повара. Дебоширам дали по году заключения и обязали выплатить по 300 рублей штрафа.
Другой дебош учинил Владимир Гуреев, проходивший срочную службу в Карабасском дивизионе. Однажды майской ночью Гуреев вместе с сослуживцами выпил два литра водки, после чего явился к воротам женской зоны, но не для того, чтобы заступить на пост. Ругаясь и круша мебель, срочник требовал "женщину для сожительства". Однако товарищи его внутрь не пускали. Тогда Гуреев, раздевшись до трусов, ринулся в комнату к фотографу. Забаррикадироваться тому не удалось: солдат вышиб дверь и стал домогаться его жены. А когда на шум прибежали бойцы, выбил окно и выскочил на улицу, а оттуда снова забежал к фотографу. С большим трудом в ту ночь посадили пьяницу на гауптвахту.
Буяну дали три года - столько же, сколько получало большинство беглецов.
Память о Карлаге
В городских архивах можно найти дела осужденных за бытовые или уголовные преступления. Однако документы о преступлениях контрреволюционеров и расстрелянных "врагах народа" в открытых архивах не хранятся. Информация о работниках и охранниках лагеря засекречена по сей день. Поселки, где прежде жили переселенцы, уже опустели или вовсе исчезли. Память о Карлаге с годами меркнет: многие умерли, другие вернулись на историческую родину.
Сохранением истории Карлага занимаются сотрудники Музея в Долинке и местные власти. Недавно из областного бюджета выделили деньги на реставрацию "Мамочкиного кладбища", где похоронены сотни детей репрессированных женщин. Также власти пообещали установить часовню, у которой будет три входа с символами трех религий: ислама, православной и католической веры.
