Врач решила написать об этом опыте для Sputnik Кыргызстан.
Сегодня я хочу рассказать о людях, которых привозят к нам из мест не столь отдаленных. Первый раз я увидела заключенного, когда работала волонтером в иссык-кульской больнице.
Его начали осматривать, сделали УЗИ, рентген… Все чисто! "Симулянт", — озвучил диагноз наш заведующий, и подозреваемого увезли. Оказывается, после задержания многие начинают "искать" у себя проблемы со здоровьем: если они есть, человеку могут сократить срок заключения.
Но мне в память навсегда врезался случай, который произошел в одну новогоднюю ночь. Через полтора часа должны были пробить куранты, когда в больницу привезли парня с ножевым ранением. На вид ему было лет 17.
Запомнились его белые, словно фарфоровые, губы — раньше я таких не видела. Пульса нет, дыхания тоже. Влетает хирург, и мы молимся про себя: "Хоть бы нож не задел бедренную артерию! Хоть бы не ее!". Щупаю брюки, а они пропитаны кровью, даже кроссовки мокрые. Это значит, что все кончено. Надо ему сердце заводить, а кровь-то вытекла. Нет его больше, вот если бы чуть раньше привезли…
Выяснилось, что он хотел встречать Новый год с друзьями. На улице к ребятам пристала группа отморозков: мол, дайте спички. Началась поножовщина…
Прошло три месяца. К нам привозят парня в наручниках, с болями в животе. Чувствую, что симулирует, — мы, врачи, знаем, как ведут себя люди, у которых настоящие боли. Но делать нечего — отправляю его на рентген.
Стоим с милиционером и другими докторами за дверью, ждем. "А помните парня, убитого под Новый год? Нашли преступника?" — спрашиваю я. "Конечно. Вы ему сейчас рентген делаете", — отвечает правоохранитель. Мы стали вспоминать тот случай…
Неожиданно вышел подозреваемый. Скорее всего, он слышал наш разговор, потому что отозвал меня и заявил: "Эже, у меня ничего не болит, я просто кое-что проглотил. Не надо мне в больницу". Его снова увезли в СИЗО. Парень уже знал, что его могут посадить на 10 лет.
На самом деле пациенты иногда бывают опасны. Помню, когда я работала волонтером на Бишкекской станции скорой помощи, поступил вызов: в центре города лежит мужчина без сознания.
Оказалось, что 35-летний гражданин всего неделю назад вышел из колонии. Отмечая освобождение с друзьями, он с кем-то из них подрался. Его избили и оставили лежать на улице.
Смеркалось. Мы повезли его в больницу. Я ехала молча, коллега Егор слушал музыку, а фельдшер Сагын решил расспросить пациента о жизни в заключении.
В этот момент я вспомнила рассказы брата-юриста. Начала задавать мужчине невинные вопросы: в каком блоке он отбывал наказание, какие условия были в колонии? Знала, что осужденные реагируют на это спокойно. Он остыл и стал отвечать.
Пациента госпитализировали, а я вдруг обнаружила, что в машине "скорой" остался его пакет с вещами. Ох, надо же вернуть человеку!
И тут я влипла. Бывший заключенный находился в палате один. "Доктор, а вы ведь красивая девушка", — сказал он и попытался усадить меня напротив. Только тогда я поняла: да он женщин вечность не видел! Даже не помню, как сделала оттуда ноги.
Потом я набросилась на Сагына: "Ты хоть соображаешь, о чем можно спрашивать бывших зеков? Никогда не лезь на рожон!". Коллега что-то пробормотал в свое оправдание… Кстати, из него потом получился отличный травматолог.
Судить людей — не моя задача, и слава Богу. Я их лечу. Но хочу призвать каждого, кто оказался в такой ситуации: не пытайтесь нас обмануть, мы легко вычисляем симулянтов. Если вы совершили преступление, будьте готовы ответить по закону. Если же вы действительно больны, мы сделаем все, чтобы вас вылечить. Доктора не делят людей на хороших и плохих — для нас все пациенты одинаковы.
