Здесь я приобрел настоящих друзей: будучи раскиданными по свету, находясь за тысячи километров друг от друга, мы все так же близки, только протяни руку. Здесь мы познавали простые истины, которые красной нитью пролегли через всю жизнь. Нет, здесь не прошло наше детство. Оно живет здесь. До сих пор.
Приветливо снова и снова веселый звонок прозвенит…
Сейчас годы проходят быстро. Можно сказать, что летят. Совсем не так, как в далеком детстве, когда они тянулись четвертями и сорокапятиминутками, от звонка до звонка. Это же сколько должно было пройти времени, чтобы, наконец, осознать, как дорого было то время.
На нечастых встречах одноклассников нам всегда есть, что вспомнить. И эти воспоминания, даже о порой не самых приятных моментах того времени, сейчас вызывают искренний смех. И главное, что особенно цепляет, события того времени, свои ощущения и чувства вспоминаются в таких деталях и мелочах, будто было только вчера.
Встречали мы открыто и доверчиво учителей любимые глаза
Хотя, будем честными перед собой: учителя делились нами на хороших и не очень. И только с годами мы поняли, что те, что отличались строгостью и требовательностью, плохими не были. Скорее они очень сильно хотели, чтобы плохими не выросли мы. Наверное, именно поэтому каждый день нашей жизни, особенно в начальной школе, был наполнен множеством событий.
Мы готовили поздравления папам на 23 февраля и мамам на 8 марта, разучивая песни под аккомпанемент неизменного аккордеона классного руководителя. Мы участвовали в конкурсе на лучшего чтеца стихотворений (тот самый случай, когда, совсем мелких, нас еще ставили на стул вместо трибуны). Мы собирали в парке 28 Панфиловцев желуди для отправки на свинофермы, по дворам — макулатуру на переработку, чтобы спасти от вырубки леса страны, в классах постарше – металлолом. И многое-многое другое.
После уроков с друзьями из класса нам всегда было чем заняться. Как же нескучно мы жили!
После начальной школы, когда в четвертом классе единственный учитель сменился на множество предметников, нам тоже не приходилось скучать. У классного руководителя всегда были в запасе несколько идей о том, как вызвать у нас интерес к жизни.
Кем он станет — это очень важно. Но еще важней, каким он станет!
К примеру – лекции, которые проводили родители в классах, рассказывая о своих профессиях. Рассказывали так, что после каждой такой беседы каждый из нас задумывался, не поменять ли высокую мечту о космонавтике на более приземленную, но не менее интересную и важную для людей.
А еще в нашем классе был кружок "Юного корреспондента". Его два раза в неделю вела моя мама. В то время она работала журналистом в газете "Вечерняя Алма-Ата" и к этой нагрузке вне работы относилась совсем не как к обязаловке, а с огромным энтузиазмом.
Это я понимаю сейчас, просматривая старые фотографии и вспоминая, как, работая над стенгазетой к очередному событию в жизни страны или школы, мы собирались в кабинете и до самого закрытия что-то вырезали, клеили, писали.
Когда же сторож выгонял нас из школы, мы шли все вместе к кому-нибудь домой и, лежа в комнате, на полу, вокруг неоконченного важного издания, "добивали" его, чтобы в срок вывесить в фойе.
А еще, несмотря на всю строгость родителей, уже лет в 13-14 мальчишки начали покуривать.
Родители понимали, что нам нужно объяснить весь вред этой пагубной привычки и делали все, что в их силах.
К примеру, папа моего друга, мы жили в одном доме, детально подготовившись в городской библиотеке, очень ясно нам объяснил, почему курить вредно. Правда, на меня это подействовало слабо. Ведь придя вечером к однокласснику в гости, я застал его папу в туалете, смачно затягивающегося сигаретой.
А вот наш школьный физкультурник нашел более понятный способ "объяснить", что курить вредно.
Заметив стайку кучкующихся вокруг одной сигареты учеников, физрук неожиданно выскакивал на крыльцо. Поймать нас, всегда готовых к такому нападению, было сложно. А вот увесистая связка ключей, брошенных вслед, почти всегда "догоняла" одного из нас, как предательский выстрел в спину. Было больно. Но, никто никуда не жаловался. Мы, еще дети, уже тогда понимали, что физрук прав.
Вновь становится песня под знамя, чтоб в строю пионерском идти
Октябрята, пионеры, комсомольцы… Этот путь должен был пройти каждый школьник.
Сейчас многие говорят, что это наследие "перекошенного прошлого". Может быть. Перекосы, местами, наверняка были и спорить с этим было бы глупо. Но ни до их появления, ни после исчезновения, никому не удалось создать систему такой преемственности поколений и воспитания истинного патриотизма. Не только на бумаге, но в сердцах и душах людей.
Октябренком становился каждый. Уже в первом классе. Звездочек с портретом маленького Ленина у каждого было несколько: часто ломалась застежка. А без этого атрибута на школьном пиджаке, дежурные, обычно старшеклассники, стоявшие на входе в школу, не пропускали. Так же, как и без сменной обуви. Это же касалось и пионеров, которые пытались попасть на уроки без галстука.
И, если в октябрята принимали всех, как бы авансом, то попасть в пионерию в числе первых могли только отличники. Как по учебе, так и по поведению.
Ни тем, ни другим я к концу третьего класса не был. А потому пионерский галстук получил в числе последней "партии" одноклассников. Случилось это аккурат в День пионерии, 19 мая 1986 года.
За день до этого староста класса вручила мне красную книжицу – памятку будущего пионера. Мне предстояло выучить клятву и песню "Взвейтесь кострами синие ночи". Клятву выучил и перед тем, как мне повязали галстук, громко и четко ее произнес.
А вот песню, которую пели, маршируя под фонограмму, я пел тихо, себе под нос и с другим текстом (хотя оригинал знал назубок), по своему: хулиганил даже тут.
"Взвейтесь кострами, бочки с бензином
Мы – хулиганы, дети бандитов.
Близится папа с толстым ремнем.
Клич хулигана: "Всегда удерем!".
Не сложно представить, чем бы для меня закончился этот своего рода протест, если бы меня "сдали" такие же, как и я, последние вступающие в пионеры одноклассники. Не видать бы мне красного галстука, как своих ушей. А маме с папой, членам партии, уж точно мало бы не показалось, узнай кто о моей самодеятельности. Но пронесло. Не это ли была настоящая дружба?
Комсомольцы-добровольцы, мы сильны нашей верною дружбой
Я "застрял" в середине ленинского пути.
Стать комсомольцем мне так и не довелось. Хотя, я уже готовился.
Нет, я не хотел идти вверх по партийной или профсоюзной лестнице. Меня привлекало будущее, тогда еще не определенное самим собой.
Шахты? Север? Целина? Тогда можно было выбрать, что угодно. И мы уже учили:
"Нам счастье досталось не с миру по нитке
Оно из Кузбасса, оно из Магнитки,
Целинные земли и космос далекий —
Все это из нашей истории строки".
Но, за несколько дней до моего вступления в ВЛКСМ (Всесоюзный ленинский коммунистический союз молодежи), СССР не стало.
Тогда новое независимое государство Казахстан уже знало, куда идти. Но, еще не определилось с путями, по каким предстоит преодолеть все сложности.
Оставшиеся два года своей школьной жизни мне вспомнить сложно.
Хотя, нет.
За хорошие оценки по физике, алгебре и геометрии родителям уже тогда пришлось платить моим школьным учителям за репетиторство и задания предстоящих контрольных, за день до их проведения.
Начинались лихие девяностые, когда каждый, учителя в том числе, выживал, как может.
