АСТАНА, 16 мая — Sputnik, Сергей Ким. Астанинский процесс, "переехав" в Сочи, может поменять вектор и оказаться в нише Женевского процесса. Такое мнение Sputnik Казахстан высказал известный казахстанский политолог Аскар Нурша.
- Cпецпредставитель президента России по Сирии Александр Лаврентьев заявил, что "с учетом развития ситуации, с учетом новых реалий, мы хотим придать Астанинскому процессу новый импульс, сместив акцент на политическую и гуманитарную составляющую". О каких новых реалиях идет речь – не о тех ли, в которых президент Франции критикует переговоры в Астане как неэффективные?
— Давайте начнем с того, что есть диаметрально противоположные позиции относительно того, что происходит в Сирии. Во-первых, сирийскому правительству при поддержке своих партнеров и союзников, включая Россию, в течение последнего года удалось занять ряд стратегических пунктов на территории Сирии в результате наземных операций. И в сирийском правительстве считают, что наступил перелом, хребет ИГИЛ сломлен. Отсюда вытекает логический вывод: "мы приближаемся к следующему этапу в переговорном процессе". То есть, если гражданская война близится к концу, надо уже более плотно заняться вопросом будущего политического устройства Сирии, конституционной реформой, будущим конституционным каркасом страны.
— Смысл в том, что Астанинский процесс изначально позиционировал себя как переговорная площадка по военно-политическим вопросам. Он дополнял женевскую площадку. Но основной считается именно она – там обсуждается политическое будущее Сирии. И вопрос в том, что в политике западных стран сейчас наблюдается интересная тенденция в плане того, что они начинают все больше ставить под сомнение целесообразность Астанинского процесса и делают основной упор на Женевский. Почему меняется их отношение к Астанинскому процессу? Вообще-то, по моему мнению, оно всегда было несколько скептическим. И эти переговоры рассматривались ими, как, в некоторой степени, "сепаратный проект России, Ирана и Турции", как проект, который больше ориентирован на интересы этих трех стран в Сирии. В то время как Запад, включая их партнеров на Востоке, играет в игру по собственным правилам.
Что касается России, это уже не первое мероприятие, касающееся сирийского кризиса, которое она проводит в Сочи. В январе Россия проводила там Конгресс национального диалога. Его хотели провести еще в прошлом году, но возникли трудности из-за позиции Турции, которая выступала резко против участия курдской общины. На Конгрессе были вынесены на повестку дня вопросы национального примирения и будущего конституционного устройства.
- То есть общее направление примерно то же, что и у Женевского процесса?
— Которые то требуют его ухода, то вдруг прекращают это делать.
— Но это все, думаю, вопрос переговорной тактики Запада. Он сводится к тому, когда и как уходить Асаду – либо он уйдет сразу, либо он уйдет постепенно, в результате принятия некоего пакетного соглашения по примирению.
- Может ли говорить перенос Астанинского процесса в Сочи и, возможно, внесение в него новых повесток, о том, что в России серьезно задумались об усилении контроля над будущими политическими изменениями в Сирии?
- В чем ключевой смысл переноса места Астанинского процесса?
— Ряд заседаний Женевского процесса показали интересный момент: его состав и состав астанинских переговоров с точки зрения представителей сирийской оппозиции неоднороден. На Западе считают, что в Астану приезжают группировки сирийской оппозиции, "завязанной" на Россию, Иран и Турцию. Были проявления недовольства в информационном пространстве, что в рамках Женевского процесса они зачастую остаются на задворках. Будущее Сирии Запад обсуждает с теми игроками, которые неважно относятся к России, к ее роли в этом процессе. Состав Женевского процесса и будущего Астанинского в Сочи могут определять два разных пути развития Сирии. Когда обсуждались военные аспекты, пригодилась Астана. Когда обсуждается следующий этап, касающийся политического будущего, Россия пытается более твердо заявить о себе.
