АСТАНА, 16 фев — Sputnik, Катерина Клеменкова. Ученые в Казахстане громко заявляют о своем существовании, когда делят гранты или делают открытие о том, что дождь — результат союза облаков мужского и женского пола. Поэтому сложно понять, что это за явление "наука по-казахстански" и кто эти ученые, которые забирают из казны деньги.
"На самом деле денег на науку из казны выделяется очень мало: в 2016 году — 0,14%, в 2015 году — 0,17% от ВВП. В мире считается, что наука деградирует, если на исследования и разработки выделяется меньше одного процента от внутреннего валового продукта страны, — начал разговор Кожахметов. — В Европе, к примеру, на науку тратят 2,4%, а самая большая доля расходов у Израиля — 4,21% ВВП. Понятно, что мы не Израиль, но от нашего ВВП хотя бы 1% можно потратить? К тому же, по рекомендации экспертов ООН, даже бедные страны должны инвестировать в исследования не менее 1% своего ВВП. Я думаю, многие помнят, что в еще октябре 2006 года президент поставил задачу перед правительством увеличить финансирование науки в 25 раз. То есть объем ежегодных средств на науку к 2012 году должен был быть доведен до 5% от ВВП…"
- На взгляд стороннего наблюдателя наши ученые не только отстают от мировой науки, но даже не в состоянии понять, что в ней происходит. А на самом деле что происходит с казахстанской наукой? Чем заняты ученые Казахстана?
Для наглядности: если полностью заполнить людьми Халык Арену, то там будет только один человек с ученой степенью. То есть нам срочно нужно увеличивать число казахстанских ученых − да, тех которых все ругают, потому что мы на самых последних местах в мире по количеству людей науки.
- А зачем нам нужны ученые, которых все ругают? Стоит ли вообще оценивать науку по количеству ученых?
— Конечно, количество ученых в стране — не показатель качества. Науку оценивают по количеству научных статей, опубликованных в престижных журналах. Но опять же треть публикаций наших ученых — в хищнических журналах.
Дальше встает другой вопрос: наука должна давать отдачу — коммерциализацию, а по коэффициенту коммерциализации мы на 61-м месте в мире. У нас количество заявок на патент в 24 раза меньше общемирового уровня. Если количество ученых у нас в 2,5 раза меньше, то их продуктивность меньше в 24 раза.
С другой стороны, наука – это не бизнес, когда хочется поменьше вложить и побольше получить. Дал деньги в какой-то НИИ и получил автомобиль на водороде – к слову, это даже не научно-исследовательские работы, а опытно-конструкторские.
Проще говоря, чтобы повысить качество, надо увеличить количество, потому что мы никогда не знаем, кто "выстрелит", а государство должно финансировать самые разные научные направления без гарантирования конечного практического результата.
- Скудное финансирование, небольшое количество ученых с крайне низкой продуктивностью – это все вместе называется состоянием казахстанской науки?
— К сожалению, если ситуация не изменится, через пять лет про науку в Казахстане можно будет вообще не говорить.
Количество ученых упадет еще больше, потому что в докторантуре у нас 1,5 тысячи мест, а чтобы изменить тенденцию, должно быть 5 тысяч ежегодно. Эти полторы тысячи будут учиться и через 3-5 лет защитятся, но не все, будет какой-то отсев. Останется тысяча, а нам ежегодно нужно по 3-4 тысячи молодых ученых.
- Если будет много ученых, не будут ли скандалы из-за финансирования еще громче и масштабнее…
Например, по словам депутата мажилиса парламента Меруерт Казбековой, в этом году результаты второго этапа конкурса по направлению "Устойчивое развитие АПК и безопасность сельхозпродукции" шокировали ученых, потому что ННС проигнорировал результаты первого этапа и одобрил проекты, набравшие всего 16-19 баллов, отклонив работы, имеющие свыше 30 баллов и занявшие 10-15 места.
Получила финансирование заявка одного из руководителей ННС с 20 баллами, которая занимала 450-е место среди 582 заявок.
В число отвергнутых проектов вошли проекты ученых "Казкосмоса", а также Астрофизического института им. Фесенкова, Института ионосферы, Института космической техники и технологий. Это при том, что данные проекты набрали наибольшее количество баллов при прохождении государственной экспертизы. При этом проекты, представленные председателем ННС и его заместителем, набрали всего 23,33 и 21,19 балла (из 36 возможных — прим.), но они были одобрены.
Председатель секции ННС — это человек, который должен обеспечить объективную систему присуждения и который отвечает, чтобы идеология, по которой проводится раздача грантов, пользовалась доверием. Если ученые не доверяют системе ННС, значит они не доверяют системе образования. Если не доверяют системе образования, значит не доверяют правительству.
Руководитель секции не может говорить, что "я директор института и нам правильно присудили", он должен был сказать: "это неправильно, я пересмотрю результаты и либо уйду с должности члена ННС, либо с должности директора института".
- Молодые ученые написали жалобы в разные инстанции, даже президенту видеообращение записали, прямо говоря о коррупционном "распиле" бюджетных средств. Как считаете, если они правы, трудно будет отменить результаты?
Но я бы ни в коем случае не хотел выставлять это как конфликт поколений. Это конфликт коррупционной и некоррупционной системы. Конфликт между плагиатом и "чистыми" учеными. Конфликт между теми, кто хочет изменить систему в лучшую сторону, и теми, кто хочет сохранить статус-кво.
У нас все эти годы говорили, что министерство принимает усилия, чтобы сделать все прозрачно и объективно. Привлекли международных экспертов, сделали независимые ННС – которые голосуют анонимно и под видеозапись. Для сближения науки с нуждами экономики впервые 51% ННС составили представители бизнес-сообщества, национальных компаний и управляющих холдингов, соответственно, приоритеты сместились к проектам прикладного характера. И вот когда все эти меры предприняты, вдруг вспыхивает скандал еще громче прежнего. Это заставляет людей делать выводы, что ничего не изменилось, а стало хуже.
- Почему, когда очень стараются сделать как лучше, получается как всегда?
Приведу другой, я считаю, ужасный пример. Лет 10 назад на совещании президент озвучил зарплату топ-менеджера "Казахтелекома", все узнали, что он получает 365 тысяч долларов в месяц и плюс огромные бонусы (два с лишним миллиона долларов) по итогам года.
В ответ этот менеджер говорит, что у него все законно. Да, законно, но несправедливо. У человека должна быть совесть, которая объяснит ему, что когда у людей высокой зарплатой считается тысяча долларов, то 365 тысяч долларов в месяц будет воспринято обществом неправильно и поэтому нужно применить государственную мерку, а не хапать все, что можно. Но у наших местечковых начальников, которых избирают непублично − не по принципу заслуг − просто нет совести.
- ННС в этом составе раздает гранты не первый год, а раньше насколько адекватно распределялись средства в казахстанской науке?
- С другой стороны, к экспертизе привлекались не только внутренние эксперты, но и международное сообщество. Президент Национального центра государственной научно-технической экспертизы Адил Ибраев в интервью Forbes.kz сказал, что в этом году к экспертизе в рамках грантового финансирования привлекли 1 923 зарубежных эксперта. Этими специалистами было изучено в общей сложности около 5 тысяч заявок. Столько иностранных экспертов на такое количество проектов — не много ли?
— Проведение первого этапа было организовано нормально, по международным стандартам, максимально прозрачно и логично. Конечно, есть вопросы об экономической эффективности такого подхода.
- Зачем вообще нужны были международные эксперты, если в конечном счете все решил ННС?
На заседаниях ННС по всем семи приоритетным направлениям были рассмотрены конкурсные заявки, в итоге было выделено около 19 миллиардов тенге.
250 долларов на одну экспертизу – небольшие деньги, но если при этом средний размер гранта равен 50 тысячам долларов, то надо строить другую систему, которая заслуживает доверия, но обходится дешевле.
- Как считаете, чем этот скандал закончится?
— В идеале результаты должны быть отменены и должна быть создана новая комиссия, которая пересмотрит все в соответствии с баллами и перераспределит финансирование. Но такого не будет. Скандал замнут. Люди ведь не могут кричать постоянно — жизнь идет, надо заниматься своими делами. Возможно, кого-то снимут с должности.
А вообще я считаю, что должны быть принципиальные системные решения. Должно быть проведено совещание, где были бы заслушаны обе стороны. Правительство должно признать, что денег дает мало и поменять систему финансирования. Публикации в хищнических изданиях не должны учитываться, а к плагиату должна быть применена политика нулевой толерантности.
Но пока, к сожалению, у нас культура нечестности побеждает, и мы эту культуру даже не пытаемся изменить.
- У Вас есть рецепт, как изменить эту культуру нечестности?
И все эти молодые люди, которые пришли, чтобы списать и обмануть систему, закончат университеты, в том числе юридические. Какие они будут судьи? Какие прокуроры? Я подозреваю, раз они поступили таким образом, они и учиться будут таким образом, а потом они станут судьями…
Зачем нам такая система? Наше предложение: один раз поймали с телефоном — больше не имеешь право заходить на экзамен, ты пытался обмануть народ, пытался нечестно обойти своих конкурентов. И надо прямо сейчас объявить, что с этого года будет все честно…
