Массовая безработица может начаться через четыре года – с роботами

Олег Макаренко для РИА Новости

Китайская компания Volvo договорилась с Uber о поставке 24 тысяч автомобилей для роботизированного такси.

Согласно заявлениям представителей компании, речь идет о беспилотных автомобилях четвертого уровня, в которых пассажиру достаточно назвать пункт назначения, чтобы автопилот сам повез его в нужном направлении, а человек будет лишь приглядывать за процессом. Это не фантастика — беспилотные автомобили четвертого уровня уже ездят в тестовом режиме по некоторым дорогам Аризоны: их выпустила месяц назад аффилированная с Google компания Weymo.

Многие удивлялись, да и продолжают удивляться авантюрной политике Uber. Даже если учесть, что эта организация отчаянно экономит на налогах, получая таким образом несправедливое преимущество перед старорежимными таксопарками, ее цены все равно слишком низки. Поездки на такси стоят столь дешево, что Uber планово убыточен: в 2016 году компания зафиксировала 2,8 миллиарда долларов убытков при выручке лишь в 6,5 миллиарда.

Можно было предположить, что Uber планирует классический захват рынка через демпинг: убить всех конкурентов низкими ценами, стать монополистом и снова повысить цены до высокого уровня. Теоретически сверхнизкие ставки по кредитам и пузырь на фондовом рынке позволяют компании последовать примеру Илона Маска — продолжать работать в минус еще несколько лет, прожирая заемные деньги и инвестиции акционеров.

Вместе с тем попытка убить конкурентов при помощи одного лишь демпинга навряд ли увенчается успехом: вход на рынок такси настолько прост, что немедленно после возврата цен к здоровому уровню разорившиеся конкуренты вернутся, не дав компании насладиться даже несколькими годами монопольного положения.

Если предположить, что во главе Uber стоят разумные люди (а у нас нет никаких причин предполагать обратное), следует сделать вывод: у них был более хитрый план. И действительно, контракт с Volvo отлично вписывается в схему, о которой я уже не раз предупреждал: отказ от работы с живыми водителями и переход на автопилоты.

Суть комбинации, которую, видимо, собирается провернуть Uber, довольно проста. Сначала набрать огромную клиентскую базу за счет низких цен и массированной рекламы. Далее, захватив достаточно большую долю рынка, заменить живых водителей роботами-автопилотами. В завершение за счет централизации и экономии на рабочей силе начать зарабатывать, сохраняя при этом прежние сверхнизкие цены, которые отсекают от рынка конкурентов с живыми водителями.

Если у Uber все получится, компания перестанет быть всего лишь посредником между пассажирами и таксистами, а станет огромным таксопарком с хорошей рентабельностью. Полагаю, снижение числа жертв аварий явится одним из главных аргументов для законодателей, чтобы быстро легализовать беспилотные автомобили по всему миру.

Давайте подсчитаем. Живой водитель работает всего по восемь часов в день, отдыхает по пятницам и субботам. Один месяц в году водитель проводит в отпуске, при этом дополнительно к отпуску есть еще майские и январские праздники. Если учесть все это, получится, что один автопилот заменяет четырех с половиной водителей.

При цене автопилота в 10-15 тысяч долларов он окупится за три-четыре месяца в странах со средними зарплатами и еще быстрее — в государствах с высокими зарплатами. Это невероятно короткий срок, который не оставляет бизнесменам выбора. Как только технология выйдет на рынок, примеру Uber последуют все: автопилоты начнут распространяться по автопаркам, как лесной пожар в сухую ветреную погоду.

На наших глазах мир перекатывается сейчас через шаткую точку равновесия, за которой нас ждут очень быстрые и для многих болезненные перемены.

Массовый выход на рынок беспилотных такси запустит цепную реакцию. Профессия водителя фактически умрет: конкурировать с роботами невозможно будет ни по цене, ни по безопасности. Вслед за профессиональными водителями потеряют работу занятые в околодорожной инфраструктуре: работники придорожных кафе, сотрудники бензоколонок, устраняющие последствия ДТП "жестянщики", страховые агенты, курьеры и даже офицеры ГИБДД.

Конечно, рабочие места не исчезнут полностью: так, например, английская королева наверняка предпочтет сохранить себе "живого водителя". Однако емкость этих сегментов рынка труда сократится в разы, если не на порядки. Если учесть, что автоматизация начнет уничтожать рабочие места и в других областях, попытка поменять специальность, скорее всего, потерпит неудачу. Когда в лесу идет дождь, перебегать с места на место бесполезно: вода рано или поздно просочится сквозь ветви всех деревьев. Судя по всему, нам придется вспомнить девяностые годы, когда стабильная зарплата в твердой валюте сама по себе считалась за счастье, независимо от ее размера.

Во время прошлых технологических переходов рабочие места не уничтожались так быстро: кучеры могли переквалифицироваться в шоферов, конюхи — в автомехаников. Куда сейчас пойдут выставленные на мороз водители, у меня, к сожалению, предположений нет.

Разумеется, спрос на разнообразные услуги сохраняется высоким: те же массажисты, например, в большом дефиците. Проблема в том, что этот спрос не подкреплен деньгами даже сейчас, когда безработица в России и в мире находится на относительно умеренных уровнях. Увы, опыт Великой депрессии и прочих кризисов показывает, что занять безработных в сфере услуг обычно не получается, ибо в условиях кризиса за такие услуги некому платить.

Во всех этих мрачных прогнозах нет ничего нового: эксперты разного уровня давно уже считают скорое схлопывание рынка труда практически неизбежным. Вместе с тем раньше мы не знали, когда это схлопывание начнется: через год или спустя пять-десять лет. Теперь, спасибо Uber, у нас есть вероятная дата начала катастрофы: 2019-2021 годы.

Юмор ситуации в том, что у России нет иных способов смягчить проблему, кроме как попытаться возглавить безобразие, вложившись в новые технологии по максимуму. Выбирать нам сейчас приходится из двух сценариев.

Сценарий первый — огораживание колючей проволокой от всего нового, запрет автопилотов и прочих роботов. Этот сценарий, как показывает история, довольно быстро приведет страну к экономическому краху.

Сценарий второй — массовая роботизация и тотальный переход на цифру. Такой вариант развития событий позволит нам сохранить хотя бы самые высокотехнологичные рабочие места, при этом в бюджете останется достаточно средств, чтобы максимально смягчить обществу переход в новый технологический уклад.

Вы, вероятно, знаете, что с мая этого года Владимир Путин четко обозначил курс на цифровую экономику. На практике это означает следующее: самыми важными людьми в стране должны стать ученые и разработчики новых технологий. Если все сложится успешно, Россия сохранит достаточный уровень промышленности, чтобы полностью обеспечивать свою экономику и экспортировать товары за рубеж. Заняты в этой промышленности будут в основном роботы, однако автоматизированные заводы и фермы станут приносить государству достаточно денег, чтобы как минимум платить безработным хорошую компенсацию за вынужденное безделье.

Судьбе стран, которые проиграют эту технологическую гонку, позавидовать будет сложно. Там не будет ни работы, ни денег, а безнадежно безработному населению придется массово уходить на свои участки в шесть соток, чтобы как-то выживать самостоятельно, без надежды на помощь от государства.