Обратный эффект: как новый статус в США может пойти на пользу RT

Sputnik, Алексей Стефанов

Журналиста Андрея Бабицкого трудно назвать "агентом Кремля". Он 15 лет проработал корреспондентом радио "Свобода", освещал события в Белом доме в 1991-м и 1993 годах, вел репортажи из "горячих точек", прошел обе чеченские войны, причем остро критиковал российские власти из Грозного, был арестован во время антитеррористической операции и обменян на трех пленных российских военных.

Однако в 2014 году Бабицкий поддержал возвращение Крыма в Россию, а за видеорепортаж из Донбасса об эксгумации тел местных жителей, расстрелянных бойцами украинского батальона "Айдар" в селе Новосветловка самопровозглашенной ЛНР, летом 2015 года был уволен из радиостанции "Свобода".

Сейчас Андрей Бабицкий живет в Донецке, где помогал запускать телевизионный канал самопровозглашенной ДНР, и удаленно пишет статьи в различные российские издания. Решение министерства юстиции США, которое внесло RT America в список иностранных агентов по закону от 1938 года, вызвало у Андрея Бабицкого острое возмущение.

Как человека, долгие годы работавшего на радиостанции, финансируемой Конгрессом США, Sputnik попросил его прокомментировать сложившуюся ситуацию.

- Андрей, как вы считаете, для чего все это было сделано?

- На Западе идет открытый и последовательный демонтаж того, что они объявили незыблемыми базовыми ценностями своего общественного устройства демократических институций. Фактическая отмена результатов референдума в Каталонии и покушение на то, что всегда было свято для американцев – на первую поправку к Конституции. Это как раз такой замечательный пример этого демонтажа. В течение последних лет запущены процессы, которые лишают властные элиты и западный истеблишмент возможности управлять собственными странами и обществами. И им приходится восстанавливать какие-то авторитарные элементы в структуре управления, для того чтобы справиться с ситуацией. Я думаю, объяснение кроется в этом.

- А чего американцы добьются или, может, уже добились, внесением RT в список иностранных агентов?

— Мне кажется, это ничего не даст, кроме того, что далеко не всем сотрудникам — американским гражданам, которые являются сотрудниками RT и Sputnik − будет приятно осознавать себя представителями то ли враждебной организации, то ли организации, которая помечена каким-то странным и малоприятным образом. Не будем забывать, что иностранный агент – это традиция конца тридцатых годов, статус нагружен очень плохой политической наследственностью. Поэтому я думаю, что прямых вредоносных последствий нет, но ощущение у людей, которые работают на иностранного агента, должны быть не самыми приятными. Ситуация психологически очень дискомфортная. И, кроме всего прочего, американские власти получили возможность детально знакомиться с бюджетом и тратами RT. Хотя непонятно, для чего им это нужно. Думаю, они и без этого статуса могли отслеживать деятельность RT. Я считаю, что это мера, скорее, психологического воздействия.

- Вы как-то сказали, что это может быть связано со слишком большой популярностью RT.

- Да, конечно. Показатели популярности RT зашкаливают, особенно в YouTube. Мы все это знаем. При том единообразии информационной ситуации в Америке – я неплохо знаю тему, поскольку много лет проработал в американском СМИ — жесткая линия, противодействующая каким-то общим выработанным либеральными элитами мифам, она, конечно, привлекает к себе внимание. Потому что не то, чтобы люди готовы следовать этой концептуальной линии, но им просто интересно знакомиться с альтернативной точкой рения. Они могут поправлять с ее помощью какие-то глухие заблуждения и стереотипы. Я думаю, что борьба с популярностью RT таким образом – это использование микроскопа в качестве молотка.

- И что, теперь люди будут бояться смотреть RT или, наоборот, это привлечет еще больше внимания к телеканалу?

— Бояться не будут. Осадок, конечно, появится не очень хороший – дурная наследственность у этого статуса иностранного агента, конечно, есть. Но вот наши отцы да и мы сами – те, кто успел пожить в советское время, слушали через все "глушилки", вылавливали вражеские радиоголоса, а статус у них тоже был не самый веселый – "вражий голос". Было понятно, что это наш враг, противник, но, тем не менее, весь образованный класс сидел и крутил ручки на своих приемниках. Мне кажется, что американские власти могут добиться похожего эффекта, заставив часть аудитории вылавливать информацию RT, не взирая ни на что.

- А зеркальные меры, которые сейчас применяются в России по отношению к американским СМИ, оправданы?

- Я считаю, что они бессмысленны – нам не стоило идти на это. Все-таки в России сейчас другая ситуация. Наоборот, еще с ельцинских времен это, может быть, единственное достижение: к СМИ относятся очень толерантно. Фактически та информационная свобода, которая установилась в России, сегодня на Западе не имеет примеров, образцов. И мне кажется, нам надо было наплевать на действия американских властей. Или ответить в каком-то ином ключе, не пытаясь ограничивать действия западных медиа. Тем более что "Радио Свобода" и "Голос Америки" имеют столь ничтожные аудитории и настолько маловлиятельны в России, что любые запреты никакого эффекта не дадут. А три остальные СМИ, попавшие под раздачу, включая CNN, российский медиарынок вообще не принимают во внимание, они на нем не работают, он для них никакого значения не имеет. Поэтому я считаю, что ответные меры не слишком разумны.

- Тем не менее бывший кандидат в президенты от республиканцев Джон Маккейн сделал целое заявление на эту тему, сказав, что западные СМИ "добиваются правды, развенчивают ложь и призывают правительства к ответу", а сотрудники телеканала Russia Today являются "пропагандистами, которые дезавуируют правду, распространяют ложь и пытаются подорвать демократические правительства с тем, чтобы продвигать повестку" Путина.

— Маккейну стоило бы, конечно, позаимствовать где-то на стороне немного вменяемости, понять, что не бывает так, что одни средства массовой информации, если они маркированы как российские — это безусловное зло, а другие, имеющие американскую маркировку, служат силам добра. Так не бывает. Но такой вот Маккейн.