АСТАНА, 9 сен — Sputnik, Сергей Ким. Проявляя активность по кризису в Мьянме, президент Турции Реджеп Эрдоган пытается заработать политические баллы среди исламских стран, уверен политолог Александр Князев. Намерения турецкого лидера серьезны — вот и перед приездом в Астану он обмолвился – затронет во время визита кризисную ситуацию в стране Юго-Восточной Азии. Почему собеседник Sputnik Казахстан считает информационную войну вокруг ситуации не случайной, одной из ее целей считает политический удар по Китаю, читайте в этом интервью.
- Эрдоган намерен обсудить во время казахстанского визита кризис в Мьянме. Почему, на Ваш взгляд, турецкий лидер так заинтересован в этой давней, на самом деле, проблеме?
- Ранее МИД Казахстана также высказал озабоченность ситуацией в этой стране. Связана ли такая активность нашего МИДа с членством в Совбезе ООН как представителя Азиатско-Тихоокеанского региона?
- Участие в Совбезе ООН в данном случае не играет какой-то определяющей роли. Одну резолюцию по Мьянме, которая была направлена на вмешательство во внутренние дела этой страны, уже заблокировали Китай вместе с Россией, и Казахстан здесь ничего поделать не сможет. Вместе с тем в Казахстане значительная часть населения себя ассоциируют с исламом, и поскольку формируется такое мнение, что конфликт имеет отношение к преследованию мусульман, думаю, казахстанский МИД был просто вынужден найти какие-то корректные выражения, чтобы дипломатично, не вмешиваясь в ситуацию, выразить солидарность тем, кто оказывается жертвами этого конфликта. На самом деле в заявлении МИДа нет четкой поддержки одной из сторон, нет акцентирования на том, что это межконфессиональный конфликт. Эрдоган прилетел в Астану понятно зачем – он ищет поддержки в своих действиях по Мьянме. Думаю, у руководства Казахстана хватит мудрости так же дипломатично, как сформулировано в заявлении МИДа, выйти из этой ситуации.
— Когда условный Эрдоган и те, кто стоит на позициях одной из сторон конфликта, считая, что это преследование мусульманской общины рохинджа, расписывают зверства мьянманской армии, надо учитывать, что количество погибших по более-менее объективным оценкам с обеих сторон примерно равноценно. И вопрос о претензиях рохинджа не имеет пока полноценного ответа. Та сторона, которую представляет Эрдоган, на мой взгляд, была бы не прочь осуществить с Мьянмой то, что в 90-х было сделано с Югославией, а затем с Сербией. Вообще мне ситуация в Мьянме очень сильно напоминает то, что происходило с ситуацией вокруг сербского Косово. Когда стремительно замещается часть населения и представители этноса, исповедующего одну религию, начинают превалировать. А затем международное сообщество поддерживает референдум и Косово объявляет о своей независимости. Думаю, что на Западе, в ряде арабских стран, в Турции есть политические силы, которые были бы не прочь поставить вопрос о разделении Мьянмы и создании некого самостоятельного государства для рохинджа. Поскольку Мьянма находится в орбите серьезных интересов КНР, думаю, это большой антикитайский проект, призванный как минимум дестабилизировать ситуацию в Мьянме, как максимум поставить вопрос о ее разделе, чтобы помешать осуществлению целого ряда ее проектов. Для Китая Мьянма является очень важным партнером по осуществлению проектов "Экономического пояса на Шелковом пути" и "Морского Шелкового пути XXI века".
- Прежде всего, это Соединенные Штаты и их союзники. При этом у каждого из союзников и у самих США, кроме глобального противостояния росту Китая, существуют свои частные интересы. Тот же Эрдоган был замечен ранее в достаточно некорректных оценках положения тюркского населения Китая, прежде всего, уйгуров. Вообще, если проследить его политическую биографию в плоскости отношений Турции и Китая, можно увидеть красную линию – он эту тему эксплуатирует постоянно. Рохинджа, в данном случае, не являются тюркоязычным населением, и это не Китай. Но это тоже китайские интересы. Нападение отрядов ARSA ("Араканская армия спасения рохинджа" – прим.) произошло вскоре после того, как было продекларировано скорое открытие нефтяного порта Ситуэ (его называют также Ситве или Акьяб), который находится вблизи основных анклавов рохинджа. И этот порт должен развиваться и расти в рамках китайских проектов, его и стоит китайская CNPC. Это один важных для Китая выходов на Индийский океан. Сразу после этого начинают активизироваться террористические группировки со стороны рохинджа, это ведь не может быть случайно. То, что руководство Мьянмы не решает ряд проблем, связанных с развитием этого этноса – тоже проблема. Но большая часть этого этноса являются мигрантами в одном-двух поколениях из Бангладеш. Почему они оттуда уезжают? Это похоже на то, как албанцы мигрировали из Албании в Косово, создавая там большинство в начале 90-х.
- Если Вы говорите о том, что одна из целей мьянманской проблемы – Китай, насколько значима для Китая позиция Турции?
- Для Китая критика Эрдогана, вся его риторика – это как слону дробина. Но если вокруг этой риторики начнутся события, связанные с реальным, а не виртуальным вмешательством в дела Мьянмы, тогда это может стать серьезным конфликтом. У Мьянмы с Китаем, при всем их сотрудничестве, есть и определенные противоречия, связанные с этносами китайского происхождения, с которыми совсем недавно происходили боевые действия, но это решаемые проблемы, Китай не вмешивался в ситуацию никоим образом. Я не исключаю и какую-то серьезную помощь Мьянме со стороны Китая. Но любое внешнее вмешательство может происходить в двух плоскостях: это или решение Совбеза ООН, ввод туда неких миротворческих сил… и тут сразу вопрос — а Казахстану это нужно вообще, отправлять своих военных? Другой вариант – мобилизация боевиков под лозунгами джихада со стороны арабских стран, из Пакистана, Турции.
- Призывать-то он будет, я думаю, в этом и смысл его приезда. Думаю, он еще куда-то полетит после Астаны, чтобы собрать вокруг себя пул единомышленников среди стран с мусульманским населением. Но, я думаю, у Казахстана достаточно дифференцированы внешние связи. И при всей важности казахстанско-турецких связей, казахстанско-китайские и казахстанско-российские связи, думаю, все-таки важнее.
