Эксперт: паранджу и короткие брюки носят не только экстремисты

АСТАНА, 20 апр — Sputnik, Сергей Ким. Запрет определенной религиозной одежды в Казахстане повлечет за собой конфликт с принципом свободы совести, считает глава Ассоциации центров исследования религии Юлия Денисенко.

Накануне президент Казахстана Нурсултан Назарбаев на встрече с представителями Духовного управления мусульман Казахстана высказался о возможности законодательного запрета некоторых видов одежды, традиционной в определенных течениях ислама. Президент упомянул бороды, черные закрытые одеяния женщин и короткие мужские брюки, предложив законодательно запретить их.

Станет ли запрет эффективной мерой борьбы с радикальными течениями? Только ли носители экстремистских взглядов носят короткие брюки, никабы и хиджабы, Sputnik Казахстан спросил у Юлии Денисенко. Эксперт с многолетним опытом разъяснительной работы в сфере религии согласилась высказать свое мнение.

- Существует свобода совести, то есть человек имеет право самостоятельно формировать свои убеждения. Если законодательный запрет все-таки будет, не обнаруживаете ли вы конфликт с принципом свободы совести?

— Естественно, конфликт неизбежен в этой области. Потому что ограничения законодательные могут распространяться не только на людей, которые исповедуют идеологию экстремизма и терроризма, но и на людей, абсолютно мирно следующим своей религии. И это не обязательно относится к исламу – это относится и к христианским, индуистским организациям.

С другой стороны, форма одежды, если смотреть с точки зрения психологии, в ряде случаев может использоваться лидерами экстремистских радикальных групп, деструктивных религиозных групп, направленных на разрушение личности человека, семьи, общества, государства, как манипуляция. Объясню. Первый взгляд, который мы бросаем на человека, позволяет нам определить позицию "свой" или "чужой".

Буквально несколько секунд, и вы уже знаете, из какой группы этот человек, к какому религиозному объединению этот человек относится. Это относится к любой форме одежды. Но в деструктивных организациях она несет и дополнительный контекст. Там присутствует явная манипуляция в концепции "черно-белого" мира. Все, что с нами, внутри нас, нашей организации – это "белое", все, что снаружи – это "черное". В том числе людей из внешнего мира определяют по внешним признакам. "Он не так одет, как я, он чужой, его слушать нельзя". Это делается для того, чтобы оградить членов группы от внешнего мира, противопоставить себя внешнему миру и контролировать поток информации из внешнего мира.

- Но тут возникает вопрос. Если мы говорим о закрытой черной женской одежде, коротких штанах… Разве эта форма одежды является отличительным признаком только деструктивных, экстремистских течений? Могут ли они принадлежать другим течениям, не несущим идеи разрушения?

- Нужно смотреть не на то, что на голове, нужно смотреть на то, что в голове. То есть ни одного человека нельзя по внешним признакам дискриминировать. Здесь как раз противоречие. Ведь не только человек, находящийся в радикальной группе, считает общество чужим, зараженным шайтанами. Но и общество человека отвергает его тоже по внешним признакам. Вместо того, чтобы мы этого человека заняли чем-то другим, относились к нему нормально… люди шарахаются, как от прокаженных, от девушек в хиджабах, показывают пальцем, и, тем самым, даже способствуют их радикализации.

- Кстати, очень важный момент…

— Да, важный момент. И запретить очень просто. Но, на мой взгляд, надо бороться с проблемой, а не со следствием.

- Но все-таки одежда, о которой мы говорим, она является идентификационным признаком членов только деструктивных течений, либо есть вполне мирные религиозные люди – посмотрите на исламские страны, где женщинам положено ходить в такой одежде — там не живут одни экстремисты. Почему такие же люди не могут жить у нас – хочет носить такую одежду и ходит, тем более никому не мешает?

- Есть такое понятие "калям", это целая наука даже, а не понятие – это рациональное богословие. Так вот, в том же Коране говорится о том, чтобы женщины "спускали свои покрывала, закрывая грудь". То есть платки тогда уже были, и это форма традиционной одежды арабов, сопряженная, в том числе, с особенностями климата. И это тоже правда.

Здесь нельзя подходить однобоко. С точки зрения географии особенности повязания женских платков в значительной степени разнятся. Где-то бурка, где-то хиджаб, где-то кимешек. Но вопрос здесь в другом. Свобода вероисповедания — как будет стыковаться этот запрет с нашей Конституцией, 22 статью никто не отменял. И если выбор одежды, религиозных атрибутов есть часть религии, это будет посягательством на вероубеждение человека.

- Но все-таки можно ли назвать короткие штаны и закрытую черную женскую одежду по образцу, принятых в некоторых исламских странах, атрибутом только экстремистов?

— Нет. Однозначно нет. Поэтому я говорю, важно, какая "акыда", какое вероубеждение у этого человека.

- То есть человек в коротких штанах может нести другие ценности совершенно?

- Я вам больше скажу. Вы можете встретить полуголую девушку, и она будет нести радикальную идеологию в себе и готовиться к теракту. Потому что есть такое понятие – "такийя" (вар. аль-такийя – прим. ред.). То есть "я притворяюсь, чтобы никто не узнал, кто я, какие у меня в голове мысли". И здесь надо говорить не о снятии со всех мусульман платков, а о работе спецслужб, об ответственности самого населения гражданского за то, что происходит рядом с нами. Ведь многие перекладывают ответственность на государство. Но ответственность за то, что происходит с их близкими, они не готовы взять на себя, максимум могут обсуждать это на кухне.

Процесс радикализации во многом зависит от отношений с близкими людьми. Корни как раз там, в воспитании, в становлении личности – насколько в семье доверительные отношения. Ведь человек туда не идет сам, в эти организации. Туда его за руку приводят, никто его не информирует о том, что там будет происходить, и он фактически является жертвой психологических манипуляций. Это и есть психологическое насилие. И когда мы сегодня ставим в противовес обществу девушку-мусульманку в платке, чего мы добьемся?

Мы фактически жертву делаем террористкой в общественном мнении, и она, действительно, завтра под таким воздействием может радикализироваться и стать этой террористкой.
Обращение президента обоснованно, то, что знает он, мы можем не знать – учитывая степень доступа к данным: не думаю, что это просто так было сказано, ни на чем не основано.

Но это не значит, что мы не можем посмотреть на проблему с разных сторон и минимизировать риски, которые неизбежны.

- Недавно четырех жителей Жанаозена оштрафовали за слово "аминь", сказанное в мечети. И главный вопрос: все-таки, на ваш взгляд, штрафы за "аминь" – это тоже борьба со следствием, а не с причиной?

— Со следствием, конечно. Любой штраф, любые карательные вещи, это не решение проблемы. Болит голова, вы выпили таблетку, спазм прошел, но причина этой головной боли осталась. Любая радикальная деструктивная группа – это фактически оппонент государства на политическом поле. И недовольные карательными методами, их последователи завтра будут использовать эти аргументы для того, чтобы собрать свой "электорат". Сама по себе борьба с экстремизмом, на любом уровне, не решит проблему. Объясню, почему. Если вы не повысите доверие населения к власти, государству, государственным институтам, вам не выиграть эту гонку.

"Электорат" уйдет в эти радикальные группы, и будет уходить дальше, и дальше, и дальше. Карательные меры никак на это не повлияют, возможно, даже усугубят ситуацию. Я все-таки за превентивные методы борьбы с этими движениями. И начинать их надо не тогда, когда человек пришел в радикальную группу и радикализировался, а когда он ходит в детский сад, потому что характер человека складывается под влиянием воспитания родителей, окружения, и этот фундамент достраивается в 7 лет.

Если вы ребенка гнобите в 2 года, не даете ему сказать слово, решаете за него, с кем дружить, где сидеть, где стоять, когда играть, когда спать, вы не даете ему свободу выбора. Вы делаете его ведомым. И этот ребенок никогда в 18 лет не станет лидером. Он будет искать себе поводырей во взрослой жизни. И очень часто такими поводырями становятся лидеры радикальных групп.