Было это в восьмидесятые годы. Из московской филармонии приехал в Павлодар наш земляк Виктор Костантинович Коробов, человек с необычайной памятью и другими сверхчеловеческими способностями.
В родном городе он намеревался на следующий день дать всего одно представление для горожан и одно - для двух редакций газет - русскоязычной и казахской. Мне поручили перед этим взять интервью у необычного гостя.
Артист московской филармонии оказался улыбчивым, разговорчивым человеком, на вид сорока с небольшим лет.
Уже не помню, как завязался разговор, с каких вопросов я начал, помню только, что он стал рассказывать о своей фотографической памяти. Текст любой однажды прочитанной книги гость мог воспроизвести дословно. И причем, не только сразу после прочтения, а много лет спустя.
- Вам легко, наверное, было учиться в вузе? - спросил я с завистью.
- Да я практически не бывал на лекциях, а во время сессии просил у сокурсниц их конспекты, прочитывал и сдавал, в основном на "отлично".
- Хорошо иметь такую память, вот у меня ее совсем нет, - посетовал я.
- Думаю, зря вы на себя наговариваете, - сказал мой собеседник. Хотите я вас протестирую? И он извлек из своего портфеля книжечку с картинками, похожими на загадки профессора Варнике, публиковавшиеся в те годы в техническом журнале. Нужно было несколько секунд посмотреть на картинку и запомнить как можно больше изображенных на ней предметов. Что я и сделал.
- Ну, вот, у вас память выше средней, - констатировал Виктор Константинович.
- Так почему же я не могу часто вспомнить какую-то фамилию или название? - не поверил я.
- Да потому что вы не тренируете свою память, - сердито перебил меня артист. - Вот, простой пример. Скажите, сколько ступеней на вашей редакционной лестнице? Вы ведь уже много лет по ней ходите.
- Не знаю, - пожал я плечами.
- А я вам скажу, что на ней 64 ступеньки (за точность цифры не ручаюсь - авт.). Можете проверить, но я никогда не ошибаюсь. (Я все-таки потом проверил - он оказался прав). Или, сколько окон на этой стороне здания, куда выходят окна и вашего кабинета?
Я не знал, а он знал.
- Вы думаете, что я специально перед встречей с вами пересчитал все? Нет, просто у меня память настолько натренирована, что она сама автоматически все считает и фиксирует. Могу, бросив взгляд на многотысячную толпу людей, с точностью до десятка определить их количество.
- Вы, с такими способностями, наверное, не только в Московской филармонии работаете? - многозначительно предположил я.
- Я бы сказал, что ход ваших мыслей правильный, но давайте оставим эту тему, - усмехнулся Виктор Константинович. - Меня больше волнует, что я завтра покажу вашим редакциям. А покажу я вам, пожалуй, запоминание большого количества слов, мгновенную считку изображений, опыты Вольфа Мессинга по чтению мыслей, и еще наизусть прочитаю Советский Энциклопедический Словарь. Правда, я его давно уже не читал, поэтому сегодня вечером придется этим заняться...
"Как же он его прочтет? - удивился я про себя. - Да в этом словаре 1600 страниц мелким шрифтом"...
- Не смотрите на меня, как на идиота, - рассмеялся медиум, словно, прочитав мои мысли. - Конечно, за вечер невозможно осилить такой толстый фолиант. Но дело в том, что однажды я уже прочитал этот словарь, и он отпечатался в моей памяти. Теперь перед сном я начну его читать сначала, осилю несколько страниц и потом усну. Но моя память уж так устроена, что она будет работать дальше, и за несколько часов дочитает книгу до конца.
Немой "заговорил", или Чем может обернуться журналистская фантазия
Признаюсь, многому из того, что он говорил, я тогда не поверил. Но на следующий день в этом пришлось раскаяться.
Собравшаяся в актовом зале наша журналистская братия особым доверием тоже не отличалась, и поэтому настояла, чтобы Виктор Константинович удивлял нас без ассистентки, с которой он пришел. Медиум пожал плечами и объявил помощнице, что она до вечера свободна.
А дальше началось удивительное представление.
Медиум предложил нам назвать любое количество самых разных слов, которые он запомнит и потом назовет. И не сразу, а через час или позже. И, по нашему желанию, в любом порядке - в прямом или в обратном.
Мы кричали спонтанно слова, и я, взявший на себя роль помощника артиста, фиксировал их по мере поступления на бумаге.
- А сколько слов вы можете запомнить? - вопрошали сомневающиеся.
- Сколько угодно, - отвечал Виктор Константинович, - хоть тысячу, пока вам не надоест. Правда, тогда у нас не хватит времени на другие опыты, а я хотел показать вам их побольше.
Остановились, по-моему, на трех десятках слов. Записав их в строгом порядке, я, по просьбе гостя бегло прочел все вслух. Одновременно один наш коллега получил от медиума задание нарисовать как можно больше кругов на листе бумаги. По окончанию этой процедуры артист должен был на секунду взглянуть на его художество и, отвернувшись, назвать количество кругов.
- Двадцать один, - сказал медиум, едва бросив взгляд на листок.
- Нет, двадцать два, - опроверг его подопытный.
- Не может быть, пересчитайте, - урезонил его медиум.
Рисовальщик пересчитал - на листке был 21 круг.
Потом Виктор Константинович повторил опыты Вольфа Мессинга по чтению мыслей на расстоянии. Он ушел из зала, а мы придумали ему задание - подойти к одной из журналисток, вынуть из ее сумочки блокнот, вырвать из него листок, написать на нем какое-то слово (сейчас уже не помню какое), и передать листок коллеге. Медиум выполнил это без всяких проблем. Потом он, держа за руку одну из работниц пера, задавал ей вопросы о годе, месяце и дате ее рождения. И, хотя она ничего не отвечала, он выяснил всю подноготную женщины.
"Дорогая моя девочка", или История дрянной девчонки
Были еще какие-то интересные эксперименты, но самым удивительным всем показалось чтение Большого Советского Энциклопедического словаря.
Происходило это так. Виктор Константинович, стоя ко мне спиной метрах в восьми, попросил открыть книгу на любой странице.
Я открыл на странице 576.
"Киноварь, минерал класса сульфидов... - процитировал артист.
На странице 712.
"Линия, в России 16-19 вв. назв. системы оборонит. сооружений на окраинах государства"...
На странице 578.
- Здесь перенос, - сказал медиум: "академический. Орд. Труд. Кр. Знамени (1958)". Дальше - "Киргизский женский педагогический институт им. В. В. Маяковского, Фрунзе, осн. в 1945"...
Компромат, или Как павлодарского прокурора едва не выставили насильником
Около меня столпились те, кто все еще не верил гостю и считал, что мы с ним в сговоре, и я каким-то образом передаю ему информацию. Один из них даже вместо меня стал называть страницы. Но от этого ничего не изменилось. Ответы были правильными. Складывалось такое ощущение, будто перед Виктором Константиновичем открыт этот самый словарь, и он читает его. Впрочем, один раз ответ медиума вызвал ехидный вскрик:
- Неправильно! Здесь другое написано.
- Извините, вы какую страницу мне назвали, сто семьдесят шестую? – поинтересовался гость.
- Нет, сто шестьдесят седьмую.
- Простите великодушно, то, что я вам сказал, это на сто семьдесят шестой.
- А на сто шестьдесят седьмой - такой текст. И зачитал, стоя спиной к нам. Все были в шоке.
А потом медиум напомнил, что еще должен выполнить задание со словами, которые мы для него придумали в начале представления.
- В каком порядке их называть - в прямом или обратном? – поинтересовался он.
Конечно, все единогласно решили, что лучше в обратном, полагая, что так гостю будет труднее вспомнить слова, ведь они выкрикивались в прямом порядке.
- Мне так еще легче, - рассмеялся Виктор Константинович.
Стоит ли говорить, что все тридцать с лишним слов он вспомнил без единой ошибки...
Несколько лет назад я узнал, что Виктор Константинович живет где-то в Подмосковье. Очевидно, давно на пенсии. Но, думаю, что память у него работает также безупречно, как раньше.
(Фамилия, имя, отчество героя изменены)
